Виктор Глумов - Солдаты Омеги (сборник)

— Готов! — густым басом гаркнул Потрошитель. — Запускай!

Заревел мотор, заклекотала лебедка, заглушив голоса рабочих и свист ветряков. Отраженные лучи золотили гигантские лопасти и жестяные бока сараев.

Когда солнце начало через шляпу напекать затылок, Гарпун, кряхтя, спустился по ржавой лестнице на балкон, вошел в спальню и крикнул рабыне:

— Рада! Пива мне!

Растянувшись на кровати, он принялся обмахиваться веером. Рада, грудастая брюнетка с осиной талией и пухлыми губами, принесла пиво, стянула с господина ботинки, поставила у выхода в коридор и замерла там же.

Живительная прохлада потекла в желудок, Гарпун крякнул, вытер бурые с проседью усы и указал рабыне на свое плечо. Рада поняла без слов и принялась разминать руку хозяина. Три сезона назад Гарпун, осматривая вышку, упал и зашибся. Все с радостью подумали — помрет, но глава клана выжил, с тех пор у него постоянно ноет шея и правая рука плохо поднимается.

В дверь постучали. Рада отступила, Гарпун, недовольно сопя, спросил:

— Кто там?

— Шуруп явился, — доложила вторая рабыня, девка пышная, но шумная и дурная. — Гарпуна спрашивает. Говорит, срочно. Срочнее некуда!

— Иду, — помогая себе руками, Гарпун поднялся, свесил ноги и повращал ступнями.

Рада поняла намек, принялась обувать ему ботинки, но он пнул девушку:

— Дура! Тапки неси. Сварюсь же. Или не дождетесь, когда подохну?!

Обувшись, Гарпун вразвалку зашагал на первый этаж. Шуруп мерил прихожую шажками, потирал плешь. Увидев главу Северного братства, он расплылся в улыбке и развел ручки, но под маской дружелюбия Гарпун разглядел страх и беспокойство, залегшие глубокими морщинами у переносицы.

— Утро доброе, хозяин…

— Вижу, плохие новости. — Гарпун пересек комнату, плечом задев подбородок Шурупа. — Что ж, выкладывай!

Бледное лицо Шурупа сразу стало виноватым-виноватым, несчастным-несчастным.

— Омега…

— На Москву идет, — договорил за него Гарпун, — это я знаю. Надеюсь, нас не тронут, мы с краешку, в сторонке, а Москва… Нехай им пусто будет! Одна беда с той Москвы.

— Да я вообще-то другие вести принес… — Шуруп подождал, когда пузатый Гарпун отхлебнет из графина и приготовится внимать, затем продолжил: — Шепнул мне один надежный, тас-сзать, человек…

— Не понял: «надежный» или «так сказать»?

— Надежный, надежный, — закивал Шуруп. — Так вот, Южное братство, это… топливо будет Омеге продавать, а те их охранять всячески. И продавать будут чуть не в два раза дороже, чем мы торгуем, тас-сзать!

Гарпун вытаращился, налился дурной кровью и шваркнул кулаком об стол, аж графин подпрыгнул.

— Чтоб их перекорячило и поперек себя разорвало! Чтоб их земляная чума побила! Чтоб их… — Внезапно он успокоился, схватился за огромный золотой крест — символ симпатии к Ордену Чистоты — и оскалился. — А и хорошо. Мы Москве столько топлива продадим! Озолотимся, как пить дать!

— А потом придут омеговцы, и тю-тю, — вставил реплику Шуруп и, встретившись взглядом с Гарпуном, сгорбился, голову в плечики втянул. — Тас-сзать.

— Москвой подавятся! — Гарпун огладил круглый живот. — Сколько тех омеговцев, и сколько кланов разных. Соберутся вместе и н-нате вам, отродье!

— А еще… — Шуруп отступил на шаг, от беды подальше, и затараторил: — Баскач совет созывает на закате, в ангаре у завода, где обычно. Почти на месте все, велели передать… Хозяин, ты как главный быть там должен. Тас-сзать.

— Ничего я никому не должен, понял, мутафаг недоделанный? Это мне все должны! Мне! Ясно?!

— Извини, хозяин, — Шуруп вцепился в спинку стула, — я не хотел, я…

— Ладно тебе, ладно, — в голосе Гарпуна появились покровительственные нотки, — ты хорошо работаешь и заслужил награду.

На потертый ковер упала монета, покатилась и исчезла меж половиц. Шуруп пополз на ней на карачках и долго выковыривал из щели. Справившись, распрямился и посмотрел на Гарпуна жалобно, без слов. Но Гарпун знал, что значит этот взгляд.

— Рада! — крикнул хозяин.

Послышались легкие шаги — из кухни выпорхнула рабыня и застыла, вытянув руки вдоль боков. Шуруп упал перед девушкой на колени и принялся, причмокивая, целовать ее руки. Рада гладила его по лысой макушке.

Гарпун знал о страсти Шурупа. Коротышка собирался Раду выкупить и жениться на ней, но хозяин заломил цену. При других условиях он продал бы девку, тем более она уже надоела, но так получил в довесок к ней еще одного раба — Шурупа, который ради любимой был готов на всё.