Крис Райт - Братство Бури

— Примарх и магистр войны, — сказал Есугэй. — Вы хорошо справились.

Я засмеялась, скорее от спавшего напряжения, чем чего-нибудь еще.

— Серьезно? — спросила я. — Я почти потеряла сознание.

— Бывает, — сказал он. — Как вы себя чувствуете?

Я закатила глаза.

— Я сделала из себя посмешище. Это была пустая трата времени, вашего времени. Прошу прощения.

Есугэй пожал плечами.

— Не извиняйтесь. Хан ничего не делает впустую.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Мы скоро отправляемся на Чондакс, — сказал он. — Будем охотиться на орков. Хан знает о предстоящей задаче. Он прислушался к вам и попросил меня передать, что, если пожелаете, можете присоединиться к нам. Нашему курултаю нужен опытный советник, который не побоится сказать правду, которую мы не хотим слышать.

Есугэй снова улыбнулся.

— Мы знаем нашу слабость, — сказал он. — Все меняется. Мы должны измениться. Что вы думаете об этом?

Минуту я едва могла поверить в услышанное. Подумала, что он, должно быть, шутит, но догадалась, что он это делает нечасто.

— Вы отправляетесь на Чондакс? — спросила я.

— Не знаю, — ответил он. — Может и нет. С нами вам будет непросто. Для чужих мы кажемся странными. Возможно вам будет лучше в вашем Департаменто. Если это так, то мы поймем.

Пока Есугэй говорил, я приняла решение.

Чувство было волнующим, похожим на прыжок в неизвестность, что было несвойственно мне, так же как и приключившаяся со мной временная забывчивость. Учитывая события последних нескольких часов, мне было несложно поверить, что судьба дает мне шанс чего-то добиться, стать чем-то большим, чем безымянной шестеренкой гигантской машины. Увольнение с действительной службы было близким, и такой шанс больше никогда не выпадет.

— Вы правы, я не понимаю и почти ничего не знаю о вас, — призналась я.

Я попыталась сохранить голос твердым, говорить более уверенно, чем чувствовала себя. Я словно смеялась, наполовину от волнения, наполовину от страха.

— Но обязательно узнаю, — добавила я.

Нам понадобилось еще два дня, чтобы добраться до центра. Мы с Торгуном все это время сражались вместе, сочетая наши непохожие умения и стараясь не отменять приказы друг друга. В одних случаях я жаждал продолжать наступление, и он не возражал, в других соглашался с его желанием зачистить район, прежде чем покинуть его.

Не всегда было просто. Мои воины неохотно взаимодействовали с его братьями. Мы не слишком часто общались, я встретился только с одним из его лейтенантов, суровым воином по имени Хаким, и даже тогда обменялся с ним едва ли парой слов. Несмотря на это, мы учились друг у друга. Я убедился, что мы можем перенять некоторые тактические принципы Торгуна, и надеялся, что он придерживается того же мнения и о наших умениях.

К моменту прорыва в центр Дробилки мы потеряли больше воинов, чем за все предшествующие годы кампании. Мое братство было сильно потрепано, его боеспособность снизилась почти до двух третей от первоначальной. Я не сожалел об этом. Никто из нас не сожалел. Мы всегда понимали, что зеленокожие будут упорно сражаться за свой последний плацдарм, и те, кто погиб, пали как воины.

Тем не менее, будь на то время, я бы оплакал Бату, который всегда был близок мне, а также Хаси, у которого была жизнерадостная душа. Сумей он выжить, то добился бы многого.

Сангджай извлек их бессмертные органы, и таким образом частице каждого из них было предназначено жить дальше в деяниях других. Как обычно, мы сберегли их доспехи и оружие, а смертные тела оставили, чтобы вернуть земле и небу Чондакса. Даже в защищенных от сильного ветра ущельях останки наших братьев начинали разлагаться прямо у нас на глазах. Я знал, что плато, за которое мы так яростно сражались и пролили много крови, сейчас снова очищено, став белоснежным, пустым, гулким.

Я видел памятники, воздвигнутые Империуму на Улланоре, и восхищался ими. Они будут стоять тысячелетия. Ничего подобного не останется на Чондаксе, чтобы запечатлеть наше присутствие. Мы были похожи на призраки, которые мчались по пустошам, стремительно убивая, прежде чем исчезнуть навсегда.

Но битва была достаточно реальной. Беспощадная, непрерывная, жестокая битва — вот что было реально. Достигнув центра, мы были изнурены и измотаны неослабевающим сопротивлением орков. Мой доспех стал бурым от кровавых пятен. Нагрудник покрыли щербины и вмятины, шлем усеяли зарубки от клинков. Мышцы, подготовленные для непрерывных войн тренировками и генетическими изменениями, постоянно изводила тупая боль. Я не спал много дней.