Сергей Вольнов - Пожиратель пространства

«Представлениям о так называемой профессиональной этике, я вижу, попросту нет соответствующего места в вашем скудном мозгу. Я очень давно желал это сказать вам, и вот — сподобился…»

Замдекана снова дико и оглушительно взвыл. В каморку вбежала секретарша и с неожиданной ненавистью стала поносить студенчество, которое терпит в своих рядах таких недоумков, как я. В конце своей злобной тирады она добавила, что вызвала «лесорубов», которые, как она надеялась, утихомирят меня.

«Лесорубами» в шутку звали добровольное коллежское ополчение, которое было наделено воспитательно-полицейскими и прочими разнообразнейшими функциями. В него, как правило, шли недалёкие парни с окраин. Неудивительно, что костяк «лесорубов» составляли выходцы с Плоскогорья Октавиана, достаточно населённого, но словно бы задержавшегося в развитии лет на сто. Отношение к коллежским «стражам порядка» было соответствующим: не как к злобным полицаям, а как к ребятишкам чуточку пузоголовым.

Призванные «лесорубы» не заставили себя долго ждать. Лишь только секретарша закрыла рот, в кабинет вбежал запыхавшийся Кирст Скала, облачённый в оранжевые шорты и пилотку, командир одной из веток, обычно состоящих из троих человек, и наставил мне в живот новую модель «дырокола», работающую в режиме «одушевлённая органика». Прибывший ему вдогонку остаток ветки, исполненный рвения спасти Обезьяна, насел на Скалу со спины и втолкнул командира в глубь кабинета.

Никелированный, вздутый на конце ствол болезненно ударил меня в солнечное сплетение. Обезьян одобрительно прорычал и по-военному чётко приказал: «Вышвырнуть прочь из стен нашего высокого заведения этого невоспитанного ублюдка!»,

Я засомневался в своей видовой принадлежности к этим самым «ублюдкам» и хотел было указать на их типичного представителя во всеувидение… но получил неожиданный сильный удар в ухо и покачнулся. Остановила моё падение стена, о которую я болезненно стукнулся корпусом. Беспорядочно взмахнув руками, случайно сорвал тот самый плоский лист со списком отпускников, послуживший детонатором взрыву моей ярости. Экран повис на сетевом шнуре и закачался, со скрипом Царапая стенку…

После этого «лесорубы» стали меня беззастенчиво избивать. Взвизгнула и выбежала секретарша, поднялся из своего кресла замдекана, а Кирст Скала и пара его подчинённых вовсю работали кулаками. Я тихо, без крика, сносил эти удары, лишь инстинктивно прикрывал ладонями глаза и низ живота.

«Я сказал, вышвырните его вон», — обыденно, не повышая голоса, почти беззлобно, сказал Обезьян. Подхватив под руки, меня протащили по длинному тёмному коридору к выходу. Турникет, резко захлопнувшись из-за того, что не все выходящие прошли идентификацию, болезненно ударил меня по пояснице, впившись крючьями в тонкую ткань брюк. Брюки, подвергаемые воздействию двух разнонаправленных сил, беззвучно, но безобразно лопнули.

Из разорванного кармана посыпалась разная мелочь, начиная с бланка и расчески, и заканчивая настоящей драгоценностью. Я выменял её на раритетную вещицу — шахматную фигуру из слоновой кости — и стал обладателем одной из первых, ещё земных, кредитных карточек, за которую нумизматы могли отвалить целое состояние.

Вместе с бесценной коллекционной кредиткой на землю упала и кредитка современная, неколлекционная. Один из «лесорубов» наступил на вещи, выпавшие из кармана, и перенёс свой вес на ногу, под толстой подошвой ботинка которой находились кредитки и всё остальное. Он специально сгрёб всё в компактную кучку — чтобы удобнее было давить, и с наслаждением услышал треск хрупкого пластика.

«Лесоруба» этого звали Тэддор Новохацкий, и по его лицу было видно, что нет, не-ет, не позабыл он тот смешной конфуз, произошедший из-за моей издевательской подсказки на третьем курсе: профессор спросил, что такое, по его мнению, философская теория, и Тэдд вполне серьёзно, как нечто заученное до тошноты, произнёс: «Философская теория есть испражнения человеческого разума». Сейчас Тэддор отыгрывался — даже не задумываясь, какую уникальную вещь давит своим ботинком.

Ещё пару раз приложившись к моему лицу своими огромными кулаками, они свалили меня под символом и талисманом нашего Коллежа — неуклюжим и большим, допотопным лазерным орудием, снятым с корабля, доставившего на поверхность планеты Косцюшко первых колонистов.

Орудие, несмотря на антикоррозийное покрытие, кое-где успело потемнеть и даже проржаветь.