Роман Глушков - В когтях багряного зверя

–  Trиs bien! – пробормотал стоящий рядом со мной Сенатор. – Чертовски хорошо сказано! Да этот парень поумнее трех Нуньесов вместе взятых! Будет крайне обидно, если его слова окажутся ложью!

– Метатрон свидетель, у меня и в мыслях нет желания вам лгать! – возмутился брат Людвиг, и обида в его глазах была вполне искренней. – Если желаете, мы поклянемся вам всем святым, что у нас осталось, что не желаем вам зла, а желаем жить с вами, нашими спасителями, в нерушимой дружбе! Верно я говорю, братья и сестры?..

Косясь на поигрывающего кистенем Сандаварга, братья и сестры согласно закивали, а затем по очереди дали нам эту клятву. Я в свою очередь поблагодарил их от лица всех «ангелов-спасителей» и пригласил вливаться в нашу дружную компанию, где таким отважным и замечательным людям, как они, всегда найдется место.

Поверил ли я им? Скорее, да, чем нет. В любом случае, им придется доказать свои слова на деле и молиться, чтобы эти доказательства выглядели убедительными. Но как бы то ни было, теперь наш отряд разросся вдвое, а поселение превратилось в настоящую деревню.

Других кораблей Ковчега, что тоже могли уцелеть и отправиться в скитание по океану, мы с той поры больше не видели.

Прошло еще несколько месяцев. Борис понемногу рос, уровень океана оставался прежним, и с людьми брата Людвига у нас не возникало никаких проблем. Нормальные трудолюбивые ребята, разве что самую малость чокнутые, как и все ангелопоклонники – вот и все, что мы могли о них сказать. Более того, две овдовевшие во время кораблекрушения женщины-септианки сошлись в итоге с дальнобойцами, причем одна из них – с самим капитаном Габором. Но все это было не так удивительно, как то, что случилось в нашем экипаже.

Хотя, с другой стороны, чему тут удивляться? Два бывших аристократа – Гуго и Патриция – нашли общий язык, еще когда на пару друг с другом кроили и шили паруса для плота. Затем я стал все чаще и чаще замечать их вместе, и в конце концов они просто поселились под одной крышей, отринув всякую скромность. И теперь почти каждое утро лицо Сенатора светилось таким счастьем, что я стал всерьез опасаться, хватит ли у Гуго здоровья выдержать под старость лет такую бурную… семейную жизнь. За госпожу Зигельмейер можно было не переживать. Ей после долгого воздержания от разгульных светских утех подобная интрижка, напротив, пошла исключительно на пользу. Тем более что я был Патриции в этом вопросе сегодня не помощник.

Роман мсье де Бодье и госпожи Зигельмейер благотворно отразился не только на них, но и на Малабоните, а также на мне. До сей поры Долорес упорно косилась и на Патрицию, и на меня, подозревая – само собой, совершенно напрасно! – что пока она в поте лица нянчится с Борисом, мы с моей бывшей женой втайне предаемся разврату. А Патриция с ее игривой кошачьей натурой частенько подначивала Малабониту, строя мне на людях глазки и делая недвусмысленные игривые намеки. Госпожу Зигельмейер это сильно забавляло. Но мне ее невинные шуточки всякий раз вставали поперек горла и заканчивались очередным скандалом с Моей Сегодняшней Радостью. Так что благодаря де Бодье в итоге выиграли мы все. Долорес перестала изводить себя ревностью, а я – страдать от ее нападок.

Далеко идущих планов мы по-прежнему не строили. Просто продолжали жить в своей деревеньке, понемногу исследовали Мадейру на трофейных бронекатах и пытались приручить диких коз. Зверья и дичи хватало всем, дров и воды тоже было в достатке. Других людей на острове так и не обнаружилось, что, наверное, и к лучшему. Как знать, ужились бы мы по соседству с конкурентами, особенно если ими оказались бы какие-нибудь неугомонные северяне или дикие кочевники. Несмотря на житейские трудности, в целом наша жизнь протекала в гармонии. И даже Убби смирился в конце концов с таким мирным существованием, целиком отдавшись охоте и сжигая на ней свою нерастраченную боевую энергию.

Новая беда пришла оттуда, откуда ее никто не ждал.

– Плохие новости, мсье шкипер! – заявил мне однажды вечером не на шутку встревоженный Гуго. Он и Джура весь день провозились с бронекатами, проводя очередное техническое обслуживание. И если обычно аккуратный де Бодье примчался ко мне, даже не умыв лица, значит, обнаруженная им проблема была действительно серьезной.

– Что стряслось, mon ami? – Вслед за Сенатором и я не на шутку забеспокоился. Он, конечно, был человеком эмоциональным и впечатлительным, но зазря поднимать панику точно не стал бы.