Руслан Мельников: Метро 2033: Из глубин

– …вас придется устранить.

Полковник нажал на спусковой крючок. В замкнутом пространстве громыхнул выстрел.

С седой головы слетела фуражка. Багровое лицо того, кто отдавал приказы, стало еще краснее от выплеснувшейся крови. Пульт и провернутый в замке ключ забрызгало мозговой кашей. Грузное тело повалилось на пол.

– Честь имею! – Полковник продолжал улыбаться. Теперь в этом маленьком мирке приказы отдавать будет он. Только он будет отдавать правильные приказы…

Дверь… Массивная, бронированная. Тронутая ржавчиной, но столь же неприступная, как и в тот день, когда ее здесь установили, приварив к прочным петлям на стальной коробке косяка. Это было еще до Последней Войны. В другой жизни, в другой эпохе, в другом мире, о котором Стас имел смутное представление и не имел никаких воспоминаний. Он родился уже в послевоенное время.

Стасу пришла в голову неожиданная мысль. Если бы кому-нибудь потребовался простой и красноречивый образ, символизирующий непреодолимую границу «до» и «после» то, наверное, этот прямоугольник ржавого клепаного металла в бетонной стене подошел бы идеально.

В двери поблескивал выпуклый глазок, похожий на большую ртутную каплю: такой же бесстрастный и непроглядно блестящий. Глаз тьмы, в общем. Слепой глаз, в который давно уже никто не смотрит и который сам никого не видит. Дверная видеокамера накрылась лет десять назад.

В стене над косяком справа выделялось темное пятно. Замурованное гнездо автоматического пулемета. Автоматика тоже вышла из строя, а снятый ствол износился во время вылазок на поверхность. Но вот сама дверь благополучно пережила послевоенные годы и надежно отсекает одну часть подземного пространства от другой.

Дверь заперта изнутри. И ему, Стасу, за эту дверь хода нет. Не заслужил. Не тот уровень допуска. За дверью начинается сектор «А». Небольшой сектор, с немногочисленным персоналом, но при этом самый закрытый и расположенный глубже других. Полковничья зона или «офис», как еще называют его в «Аиде».

«Аид» – это разветвленная система бункеров, укрытая в уральских горах неподалеку от Тагила. Когда-то «Аид» был секретным объектом, а Нижний Тагил – городом. Теперь на месте Тагила – мертвые руины, куда даже мутанты заходят неохотно. Так, во всяком случае, утверждают сталкеры.

А вот «Аид» все еще цепляется за жизнь.

Только сколько ему осталось?

За все послевоенное время «Аид» лишь однажды принял беженцев. Еще в самом начале, когда только-только отгремела Последняя Война, аидовские сталкеры, обследовавшие окрестности, наткнулись на три потрепанные БТРа МЧС. Снабженные системой коллективной защиты, лишенные вооружения и истратившие почти всю горючку машины были забиты женщинами и детьми.

Бронетранспортеры в белой эмчээсовской окраске так и остались гнить где-то на поверхности, а люди спустились под землю. Водители-спасатели долго не протянули. Несколько пассажиров тоже умерли в первый же месяц. Зато оставшиеся влили в «Аид» свежую кровь. Женщины и дети превратили секретный военный объект в полноценную колонию. Именно этого, насколько понимал Стас, и добивался руководитель «аидовских» подземелий полковник Гришко.

Тогда еще казалось, что продовольствия хватит всем и надолго.

Теперь все по-другому.

Старые запасы из стратегического склада почти закончились. Банка просроченного тушняка ценится на вес патронов, которые, кстати, тоже в большом дефиците. Охотой не проживешь, а только быстрее скопытишься. Разных тварей на поверхности расплодилось уйма, но почти все фонят так, что за малым не светятся. А некоторые, случается, что и светятся. Есть такое мясо рискнет разве что самоубийца.

Обитатели «Аида» давно, упорно, но без особого успеха пытались разводить условно пригодные в пищу грибы, грызунов, даже червей и насекомых. Да уж, «условно»… Стаса до сих пор мутило после недавнего скудного обеда.

Так называемый сельскохозяйственный сектор «Г» производил недостаточно пищи, да и та частенько приводила к отравлениям, в том числе со смертельным исходом. Уже было понятно, что прокормить колонию альтернативным источником питания нереально. С его помощью можно было разве что сократить популяцию едоков. Однако другого выхода, кроме как развивать эту проклятую альтернативу, все равно не оставалось. Ну, если не считать каннибализма. Но пока до этого, слава богу, не дошло.

Вот именно, что пока. Стас вздохнул. Если дойдет, то он, наверное, будет в числе первых кандидатов на съедение. Вместе с другими сельхозработниками.