Майк Резник - Вальпургия III

И в зле есть капля доброты.

Шекспир

Каждое зло, которому мы даем отпор, благодетельно.

Эмерсон

Все наши величайшие беды проистекают от нас самих.

Руссо

Но они все оказались не правы.

Нет достойного объяснения злу. Надо рассматривать его как необходимую часть порядка Вселенной. Игнорировать зло — глупо, проклинать его — бессмысленно.

Моэм

Вот он ближе прочих подошел к истине.

Зло — само себе судья, оно же лишает смысла такие понятия, как власть, удовольствия, богатство.

Конрад Бланд

Этот действительно знал, что говорит, но, впрочем, как же иначе… Ведь он сгноил одиннадцать миллионов в концентрационных лагерях Пилора IX в период краткого правления императора Юстасия-Безумного.

Он уничтожил семнадцать миллионов на планете Борига II с такой изощренной жестокостью, в сравнении с которой газовые камеры «третьего рейха» могли показаться невинными детскими забавами.

Он вырезал пять миллионов женщин и детей на Новой Родезии.

Он убил три тысячи семнадцать человек на Кембрии III, и для каждой своей жертвы находил все новые и новые способы умерщвления, проявляя невероятную извращенность и изобретательность.

Он изобрел пытки, от которых отказалась даже орошенная кровью Спика VI, восставшая против Республики.

Никто и никогда не видел его портрета — ни на голограммах, ни на видеодисках, ни на даже самых обычных фотографиях. Компьютерные банки данных не располагали ни отпечатками его пальцев, ни рисунком радужной оболочки глаз. И, несмотря на многочисленные попытки, так и не удалось выявить ни размеров его финансовой империи, ни принадлежавшей ему собственности. Даже планета, на которой он родился, была неизвестна. Тысячи служили ему, но выжили только семеро, и никто из этих семерых ни разу не видел его.

Этого беглеца от закона звали Конрад Бланд, и в данный момент он находился в относительной безопасности.

Орест Мела проходил мимо змей, скорпионов, слонов и лемуров, мимо восьминогих регилианских антилоп, желеобразных веганских хищников и бронированных монстров, завезенных сюда со Спики. Он мельком глянул на это многообразие и искренне позавидовал тому, с какой легкостью вся эта живность приспосабливается к парниковому климату Серенгети — зоологической достопримечательности Терразанского сектора галактики.

Он поднял было руку, собираясь стереть пот, градом кативший по полному рыхлому лицу, но вовремя опомнился. Ему вовсе не хотелось лишний раз привлекать внимание к маленькому дипломату, прикованному прочной цепочкой к запястью.

Мела тщательно сверился с картой зоопарка. Необходимый ему птичий заповедник находился в восьми километрах отсюда. В другое время он бы наверняка решил немного прогуляться, но только не сейчас. В такую жару даже красоты Серенгети не могли соблазнить Мелу на подобный марш-бросок. И уж тем более не хотелось являться на деловую встречу мокрым и запыхавшимся. Он огляделся по сторонам и, заметив кибер-такси, взмахом руки остановил машину.

Уже через несколько минут такси высадило его у заповедника — места проживания многих тысяч пернатых, собранных со всех концов Галактики. Предъявив билет Мела вступил под купол защитной сетки, натянутой над извилистой узкой дорожкой, которая петляла между вольерами, предоставляя любопытным возможность наблюдать за жизнью птиц в их естественной среде обитания. И все полтора километра недолгого путешествия он тщетно пытался притерпеться к резким непривычным запахам.

Вскоре он вышел к маленькому летнему кафе, несколько неуместному и слишком будничному среди этого буйства растительности, пестрых красок, резких птичьих голосов. Круглая площадка, огороженная невысоким барьером, и ничего лишнего: деревянные столы, скамьи и бар-автомат. Да и народу немного: всего лишь четыре посетителя и дряхлый старик в засаленной униформе уборщика, медлительно копошившийся за дальним столиком.

«Кто же из них?» — гадал про себя Мела, опускаясь за свободный столик. Двух парней он отвел сразу — слишком молоды. Женщина тоже мало подходила на эту роль, хотя окончательно сбрасывать ее со счетов не стоило. Оставался последний — высокий атлет с холодными серыми глазами и глубоким шрамом на левой щеке. На нем-то Мела и остановил свой выбор. Наблюдая за парнями, он краем глаза успел заметить, как порыв ветра сорвал со стола атлета пустой бумажный стаканчик. Расплескивая капельки сока, он закувыркался в воздухе, но коснуться земли так и не успел: скупым, расчетливым движением, не переставая вытирать губы салфеткой, гигант подхватил его на лету и снова поставил на стол.