Николай Степанов - Змееносец; Змеиный король; На стыке трех миров

На третьи сутки врачеватель попросил охранников позвать старейшину в опочивальню вождя.

– Неужели конец? – с порога спросил Церзол.

– Нет, организм человека очнулся и начал активное наступление на хворь, но ему нужна поддержка. Собственное тепло больного слишком быстро уходит на борьбу с недугом, он буквально замерзает.

– Согревающие напитки?

– Пациент без сознания, и любое вливание может вызвать отторжение, что еще больше ослабит организм. Я даже боюсь использовать согревающие мази, опасаясь побочных эффектов. В подобной ситуации медицинское вмешательство может оказаться гибельным. Нужна внешняя энергия, которую примет его организм.

– Я прикажу усилить подогрев комнаты.

– Это не поможет. Нужно живое тепло, женское. Причем… – Врачеватель несколько замялся. Потом жестом предложил отойти в сторонку и тихо, чтобы не слышали коллеги, продолжил – Предварительный осмотр показывает, что больной, скорее всего, не является жарзанцем. Это действительно так?

– Да.

– Тогда наши женщины ему не помогут.

– В доме есть две его соплеменницы. Что от них нужно?

– Две как раз и надо. Пусть их немедленно приведут. Они должны его согреть. Чем скорее, тем лучше.

– Я сам за ними схожу, – сказал старейшина.

Он направился в комнату брюнетки. Та по три раза на дню интересовалась состоянием здоровья Вирлена, да и разговаривала она приветливо в отличие от своей подруги. Синеглазка – та и здоровалась так, словно ругалась, а холодный взгляд ее выразительных глаз заставлял ежиться.

«Эта, скорее, заморозит, чем обогреет».

– Добрый вечер, Мадлена! – поздоровался Церзол.

– Добрый вечер. Как Вирлен?

– Чуть лучше, но срочно нужна ваша с Вероникой помощь.

– Кровь сдать? А какая у него группа?

– Нет. Лекарь сказал, что больному немедленно нужно живое тепло. Женское. Причем наши девушки для этой цели не годятся.

– Погодите, это как? – стушевалась журналистка.

– Врачеватель все объяснит.

– А Андр… ой, Вирлен, он пришел в себя?

– Нет, его организм вступил в активную стадию борьбы с болезнью. Своей энергии больному явно не хватает. Ты же не хочешь, чтобы он умер?

– Ни в коем случае!

– Тогда пойдем быстрее. Надо еще за твоей подругой зайти.

– Да-да, конечно. – Журналистка представила, как может отреагировать на такое предложение Таркова. – Только говорить с ней я буду сама. Ладно?

– Не возражаю. – Старейшина и сам был рад предложению брюнетки.

Злавадская ворвалась в комнату Вероники, словно ураган:

– Чего сидишь? Вставай, там Андрей умирает.

– Как умирает?

– Обыкновенно. Растратил все свои жизненные силы на других, вот на себя и не осталось.

Таркова растерялась:

– Он же вождь, неужели целая свора его подданных ничего не может поделать? Зачем они тогда нужны?

– Ты задаешь слишком много вопросов. Спасти его можем только мы с тобой. Идем.

– Мы??? Я, кроме наложения шины на перелом и перевязки ран, ничего не умею.

– Этого не понадобится, – уже в дверях сказала журналистка. – Ты, главное, изо всех сил постарайся и вспомни, что ты – женщина. Хотя бы ненадолго. Большего не потребуется. Церзол, мы готовы.

Последнее указание подруги серьезно озадачило Веронику, но уточнять, что конкретно та имела в виду, девушка не стала. Она отвечала за туриста и не могла допустить, чтобы тот умер, если имелась хоть какая-то возможность его спасти.

– Больного нужно согреть телами с обеих сторон, – стал спешно объяснять лекарь. – Разденетесь, плотно прижметесь к нему. Нужно обеспечить максимальный контакт, иначе ничего не выйдет.

– А если он проснется? Что с ним прикажете делать в такой пикантной ситуации?

– Никакого секса, так ему и скажете. Да и вряд ли у него на это хватит сил.

Врачеватель разговаривал с Мадленой. Благодаря собственному упорству и терпению учительницы Таркова уже многое понимала из сказанного. По ходу разговора до нее стал доходить смысл их миссии.

– Подруга, нас тут что, будут использовать вместо грелок? – спросила она по-русски.

– Если это единственный способ сохранить жизнь Андрею, то какая разница, кем мы ему будем? Или ты хочешь, чтобы он умер?

– Нет, но я ни за что…

– Хватит капризничать, словно кисейная барышня. Я знаю твою нелюбовь ко всем мужикам. Если ты считаешь это достаточным основанием для его смерти, то, пожалуйста, можешь уходить. Уговаривать не буду!

– Девушки, дорога каждая минута, – напомнил врачеватель. – И еще. Очень важно положительное эмоциональное отношение к больному. Если процедура вызывает отвращение, ему станет только хуже.