Николай Степанов - Змееносец; Змеиный король; На стыке трех миров

«Что ж, я дал ему возможность дожить до двадцати семи лет. Не подбери я тогда младенца – он бы попросту замерз или умер от голода. Так что он мне жизнью обязан. Ее я и заберу, когда придет время».

В дверь постучали:

– Разрешите, господин?

– Входи, Сурич.

На пороге появился волшебник, исполнявший роль ратора.

– Доставили сообщения из Девятиграда.

– Оставь на столе и ступай.

Гермаг проводил взглядом первого помощника.

«Да, до Сурича ему расти и расти. И не только в магическом смысле. Оно и понятно – кудыр-мага я воспитывал для грандиозных задач, а этот… Только и годен, что бумажки носить». Вельможа бегло пробежал многочисленные записки, отложив две, требовавшие более пристального внимания. В первой говорилось о приглашении Лырсога в Девятиград, а во второй упоминался Гюроград. Донесение, составленное мелким почерком, занимало всю страницу.

– Вирлен стал вождем сумеречников?! Вот это сюрприз! – воскликнул Мугрид, дочитав до конца. – И весьма неприятный. А ведь я имел возможность устранить проблему еще в зародыше. Вот что значит – послать на задание не того человека!

Смена власти в Гюрограде объясняла повышенное внимание вархунов к чужаку, одновременно усложняя задачу его устранения. Одно дело – уничтожить одиночку, каким бы ловким он ни был, и совершенно другое – расправиться с главой клана волшебников, которые совсем недавно потеряли своего вожака. Наверняка нынешнего они будут оберегать с удвоенным рвением.

«В этой странной ситуации есть только один положительный момент: не надо больше разыскивать его по всей Жарзании».

Гермаг отправил мысленный сигнал цирюльнику, а сам полез доставать одну припрятанную бумагу.

«Куда я его подевал? А, вот оно!»

Вельможа предусмотрительно сохранил письмо Дихрона, в котором тот сообщал о намерении продать информацию о местонахождении чужака.

«Наверняка «дядюшка» находится рядом с «племянником». Этим нужно воспользоваться».

– Артун, твоя главная проблема в том, что ты пытаешься использовать высокоэнергетические заклинания, а напитать их необходимой силой не в состоянии.

– Но меня так учили…

– Забудь, – Тич, который немало времени потратил на поиск как раз маломощных заклинаний, теперь мог считать себя специалистом по ним. А благодаря прежним навыкам борьбы карху он заметил некоторое сходство между занятиями на Инварсе и учебой на летающем острове. Голосовая магия использовала те же сочетания звуков, что и основные кличи кархунов, а танцы шаманов практически ничем не отличались от боевых комплексов древней борьбы. – На слишком мощное для себя заклинание ты расходуешь сразу все силы. Из-за нехватки энергии оно получается ущербным, ты выдыхаешься, становишься беззащитным. Не лучше ли работать с простыми?

– Простыми чарами многого не добьешься.

– Зря ты так думаешь. Результат их совместного воздействия может оказаться ничуть не меньше, чем у сложных. Если уметь ими пользоваться, конечно.

– Я пробовал, но толку… Даже дюжина слабых заклятий не сравнится по воздействию с одним…

– А если их комбинировать?

– Как это?

Еще на летающем острове привратник заметил, что заклинания можно разбивать на элементы. Как слова создаются из слогов, так и чары формируются из частей, набор которых ограничен. Правда, складывались эти элементы не в произвольном порядке и не всегда можно состыковать два любых элемента между собой.

Например, плетения. Рисунок формировался из знаков, имевших начальный и конечный завиток. Если начальный штрих последующего элемента являлся как бы продолжением предыдущего, знаки соединялись в единое целое. В простых заклинаниях совмещение происходило как бы в одной плоскости. В сложных приходилось тратить силы не только на стыковку. Их комбинация является объемной, а потому чародей строил так называемый перекресток, сочленяя два одинаковых знака под прямым углом и затем достраивая композицию в двух плоскостях. В результате при наличии больших запасов энергии и достаточной ловкости пальцев чародей мог создавать весьма заковыристые магические построения. Только нужно было за четко обозначенное время, пока не начал распадаться первый элемент, успеть закончить все плетение.

Ловкости пареньку было не занимать, а вот сил, чтобы создать даже один перекресток, едва хватало. И, тем не менее он пытался выстраивать именно такие заклинания и, конечно, терпел фиаско.

Тич задумался. Одно дело – знать самому, и совсем иное – уметь объяснить так, чтобы тебя поняли. Привратник вспомнил слова мастера карху, обучавшего его самого боевым комплексам древней борьбы: