Владимир Поселягин - Двойной удар

Посмотрев на свое отражение в хорошо надраенном бронзовом зеркале, я довольно кивнул. Балахон с прорезанными по бокам дырами, чтобы можно было ухватить сабли и выдернуть их, не задирая для этого подол, подходил идеально, скрадывая оружие и фигуру. Тюрбан, надвинутый на лоб, отчасти скрывал черты лица. В принципе меня можно принять за местного.

Поймав внимательный взгляд хозяина лавки, я понял, что хозяин знает, кто я и куда иду. Кырым маленький город, о чужеземце с двумя саблями знало уже полханства, и кому он насолил — тоже. Значит, хозяин лавки все понял, когда я только подошел к нему, но не подал виду. Думаю, не одному мне не нравится этот начальник стражи.

Хмыкнув, я прямо спросил у него об этом и получил такой же честный ответ:

— Он посадил моего сына, тот умер в тюрьме.

— За что посадил? — с интересом спросил я.

— Он принародно ругал его за жадность и корыстолюбие. Ему дали плетей и отвели в тюрьму. Другие узники его избили. Сын умер, кашляя кровью. Я не один такой, много горожан и из пригорода Кырыма пострадало от этого жадного индюка.

— Сочувствую. Я думаю, мы можем помочь друг другу…

Уплатив покупку, я вышел из-под навеса, покрутил головой и, убедившись, что наблюдателей нет, направился вниз по улице. Теперь я слегка изменил фигуру и походку. Сгорбился и начал подволакивать ногу.

Абрам, как звали хозяина лавки, рассказал мне о начальнике стражи все, что знал. Где живет, где работает. По каким улицам ездит. Даже где прятался, когда был бунт. Информация была очень даже к месту, до этого я хотел прихватить патруль и допросить выжившего. Нет, патруль я все равно допрошу и вырежу, нужно же убедиться, что лавочник не врал, чтобы навести на меня стражу.

Пришлось стать одним из многих на улицах Кырыма, и мне это, честно говоря, не очень понравилось. В облике богатого боярина было куда комфортней. Известность такая хорошая штука, что просто удобно. Идешь по улице, и прохожие, увидев тебя, сразу же прижимаются к стенам. Не дай Аллах, чтобы непонятный, а оттого опасный русский заметил тебя.

Теперь же приходилось продираться через толпу. Почему-то тут преобладала игра «толкни соседа», и пока я шел к дому начальника стражи, то отбил все плечо, сталкивая с дороги наглецов, посылающих мне в спину проклятия. Забавная у них игра, не сразу, но мне понравилось. Надо будет почаще гулять по городу в таком виде.

Тут совсем рядом с поворотом, за которым и находился нужный мне дом, кто-то ухватил меня за плечо — хорошо, что чуть выше локтя, за низ кольчуги не взялись, а то вся маскировка слетела бы — и, развернув, рявкнул в лицо:

— Куда так торопишься?! К Аллаху?! Смотри, кого толкаешь! — показал остановивший меня стражник на растянувшегося на дороге дородного мусульманина в дорогих одеждах. А я что, виноват, что этот толстяк перся посередине не особо широкой улицы, отчего прохожим приходилось прижиматься к стенам, боясь даже задеть его.

— Стража! — завизжал он, наливаясь краснотой. — В тюрьму его. Плетей!

— Я случайно, — заканючил я, подобострастно кланяясь то стражнику, то толстяку. — Меня хозяин за лекаркой послал.

Причиной моего нестандартного поведения были десять стражников, которые вышли с улицы, где находилась моя цель, вот и пришлось менять планы. Прорваться-то я прорвусь без проблем, но зря потрачу время и наделаю много шума. Раз не получилось, зайдем с другой стороны. Где может быть Силантий, если жив, конечно? В тюрьме, вот туда и отправимся.

Стражник ухватил меня под локоть и, грозно покрикивая на окружившую нас толпу, повел меня к центру старой столицы. Кстати, сочувствовала толпа в основном мне, интересно, кто этот толстяк?

До тюрьмы пришлось топать минут тридцать. Можно было быстрее, но этот идиот поперся через вещевой и продовольственный рынок, который находился в старом районе. К тому же нас там пытались ограбить. Заметив, что по поясу стражника прошлась чужая рука, я обернулся и заметил парня лет шестнадцати с перевязанной рукой.

Поняв, что его обнаружили, воришка тут же скрылся с кошелем стражника. Проводив паренька внимательным взглядом, я мысленно хмыкнул, никак не думал, что снова встречу его. Лица воришки, когда впервые попал на рабский рынок, я не видел, но сломанную руку вспомнил. Этот был тот самый воришка, зуб даю.

Кстати, пока мы шли, я заприметил, что чем мы ближе к цели, тем больше стражников патрулируют улицы.

Когда мы вышли на площадь, моего конвоира окликнул один из таких патрулей: