Илья Бердников: Вояж Проходимца

— Все гораздо проще. В столице вчера зарегистрированы несколько случаев заболевания львиным зевом.

Солнце клонилось к горам, и его диск походил на раскаленное в горне ядро, которое небесный пушкарь собрался закатить в свою огромную пушку. Кричали какие-то мелкие птицы, очевидно чувствуя будущую перемену погоды. Что ж, ветер, дующий над перевалом навстречу воздушным кораблям, должен был вот-вот утихнуть, и тогда…

Я смотрел на далекие, окрашенные солнцем в оранжевые оттенки крыши Мадреля и удивлялся, каким мирным сейчас выглядел этот город. Будто не лежали на его улицах трупы жертв львиного зева, а другие его жертвы, с воспалившимся от инфекции мозгом, не бродили, хрипло подвывая, по его подворотням. Даже курящиеся то тут, то там дымокуры не нарушали спокойного вида, напоминая дымки от разожженных заботливыми хозяйками кухонных плит.

Несколько раз от города доносились звуки выстрелов, но и они, искаженные и смягченные расстоянием, не вызывали тревоги. Хотя, весьма возможно, я обязан был своему ровному настроению общей усталости организма.

Мы сидели на террасе перед виллой, расположившись на вынесенных из дома стульях. Мы — это я, Санёк, Ками, рыжеволосый господин в сером костюме и патер Жимон, которого привел наконец-то покинувший пост на утесе Катуш. Теперь пастух со своим длиннющим ружьем расположился на крыше дома, продолжая наблюдать за окружающей обстановкой. Весь уцелевший служебный персонал покойного графа Лепажа был заперт в подвале на огромный замок и, скорее всего, находил утешение в обширной коллекции изысканных вин.

Избежавшая подвала (благодаря знакомству с патером) служанка подала на круглый столик вино, оливки, сыр, ветчину и какие-то сладости. Я было попросил чаю, но служанка, шмыгнув покрасневшим от слез носом, объяснила, что такого напитка в доме графа не употребляли, так что мне пришлось удовольствоваться несколькими чашками кофе. Ками, стреляя глазами то в меня, то в рыжеволосого, пила мелкими глотками молочный напиток собственного приготовления. Она смешала в высоком фужере молоко, яйца, еще какие-то ингредиенты, принесенные служанкой, и добавила несколько капель из крохотного флакона. Что это была за жидкость — я не знал. Хотя очень надеялся, что не наркотик. Несколько таких флакончиков было в вещах из контейнера на спине ее скафандра. Ками отыскала свои вещи в доме покойного графа и рассовала по многочисленным карманам позаимствованной у какого-то охранника (скорее всего — тоже мертвого) жилетки, надев ее поверх мужской рубашки. Также девушка оделась в просторные штаны синего цвета, а на ногах ее были все те же самые сделанные из подкладки скафандра мокасины. Теперь, с револьвером за поясом и лежащей на коленях саблей, Ками походила на отъявленную пиратку, готовую в любой момент сорваться в яростный и беспощадный абордаж.

Во всяком случае, рыжеволосый тип в сером костюме поглядывал на нее с опаской, словно на сидящего смирно, но способного в следующую секунду вцепиться в его глотку зверя. Что ж, я не мог его за это осуждать.

Лапшич сидел, закутавшись в пестрое одеяло — его немного знобило, — и усиленно атаковал блюдо с ветчиной, очевидно пытаясь при помощи обильной еды утихомирить разгулявшиеся нервы.

Патер Жимон выдул бутылку белого вина, заев его несколькими ломтиками острого мягкого сыра, и первым прервал тягостное молчание:

— Итак, месье анонимус, вы говорите, что в столице эпидемия?

— Называйте меня месье Лиссэ, — наклонил голову рыжеволосый. — Эпидемии нет, только единичные случаи, но их не удалось сохранить в тайне, так что во Вьерне паника.

— Почему-то я не испытываю никакой радости от вашего присутствия, — пробормотал вслух патер. [36] Лиссэ (liesse) (фр.) — всеобщее веселье, радость.

Лиссэ, не обращая внимания на высказывание священника, обратился ко мне:

— Я являюсь советником при министерстве безопасности Сьельвивана и имею довольно широкие полномочия, чтобы заключить с вами некоторый договор. Сюда я прибыл для того, чтобы получить от графа Лепажа лекарство от львиного зева, которое он обещал раздобыть. Сейчас, когда во Вьерне вот-вот разразится эпидемия, правительство будет цепляться за любую возможность ее избежать, и, думаю, у меня есть что вам предложить, если вы согласитесь…

— Ваш богомерзкий парламент и слабоумный, погрязший в пьянстве и разврате Карл сами виноваты! — выпалил, брызгая слюной, патер Жимон. — Кто забросил в Мадрель львиный зев?! Кто приказал Лепажу, жалкому сластолюбцу и прихвостню двора, чтобы тот перехватил пришедшую мне посылку?!