Алексей Оверчук: Тени войны

Меня не было три дня. А договаривались на один-два дня. Мы поделились новостями. Я рассказал о моем расстреле. Сашка посочувствовал и предложил чего-нибудь немедленно сожрать.

Тело мое ломало и плющило. Так не хотелось никуда вставать из уютного угла в прихожей. Но жизнь есть борьба…

А как бы масштабно и неузнаваемо изменилась наша цивилизация, если бы человеку и животным не надо было никого сжирать. Скольких ценных особей мы спасли бы! Сколько бы людей и животных избежали страданий! Взять хотя бы Красную шапочку, волка, бабушку, колобка, трех поросят, семерых козлят. Драконы бы не заглатывали визгливых принцесс, а потом не страдали бы мучительным запором, выкакивая фамильные драгоценности. Немудрено, что драконы стали такими злыми…

Тут же по журналистской привычке я подверг драконов жесткому анализу. Это сколько же при драконьем весе и размере надо было сожрать принцесс, чтобы не околеть с голоду? Десяток в день как минимум. К тому же он вроде бы еще и девственницами питался? А сколько рыцарей воевало с драконами, чтобы отбить какую-нибудь смазливую принцессу или костляво-стройную девственницу? Единицы… Напрашивается вывод: драконов подкармливали сами люди. Кто жену принесет, кто тещу… Вот она, жестокая разгадка тайны человеков и драконов. Но в семье не без урода. Романтичные придурки в доспехах изгадили и уничтожили этот прекрасный симбиоз. А все человечество теперь мучается. Не секрет, что в России женщин намного больше, чем мужчин. Куда, спрашивается, теперь девать этот излишек?

— Надо быстрее пожрать. Скоро стемнеет, — говорил Колчин из кухни.

Я слышал, как елозили по столу консервные банки. И острые удары ножа по жести отзывались у меня в мозгу.

Наконец я собрал в комок жалкие остатки сил. И отдал им приказ. Они бережно перенесли мое тело на кухню и усадили на табурет.

Колчин посмотрел на меня, как ботаник на цветочную козявку, и достал откуда-то бутылку водки.

После первой порции тепловатой водки я почувствовал, что летний жар никуда не исчез. Невидимой волной он плавно затекал все это время на кухню и теперь вдруг навалился на меня, выдавливая из тела обильные капли пота.

Пока мы опустошали консервы, запивая их водкой, за окном стемнело-таки. Убрав со стола и закурив по вечерней сигарете, мы условились за ночь написать по репортажу. Я прилег в соседней комнате на матрас и тут же провалился в небытие. Колчин принялся за работу на кухне.

Глубокой ночью Сашка меня разбудил. За окном вовсю веселились боевики. Они выли, стреляли, кричали «Аллаху акбар». С блокпоста шмаляли в ответ и посылали их на… В общем, каждый был занят своим любимым делом и отдавался ему всей душой.

Стоя на четвереньках в прихожей, мы снова обсудили план работы, и я поковылял на кухню. Колчин ушел в комнату. Ночь за окном содрогалась от выстрелов. Гуляли туда-сюда ниточки трассеров.

Я поднял голову так, чтобы видеть по-над крышкой стола, чтобы моя макушка не маячила из-за подоконника, и принялся марать тетрадные страницы. Репортаж, блин! К рассвету закончил — начерно. С первыми лучами солнца успокоились и боевики.

Все так же на четвереньках я вернулся в комнату и завалился спать. В восемь утра открывался следующий раунд переговоров.

Мы успели заскочить в Территориальное управление и начитать по телефону свои тексты. Кстати, местные работники всегда очень зорко следили за тем, кто и что передает. И во избежание конфликтов самые жареные или противоречивые факты журналисты приберегали для дома, где тебя не станут хватать за майку с криками: «Что ты там, бля, передаешь о нашей доблестной работе?!» Или: «Ты что же это, говнюк?! Не веришь в наши мирные порывы, сука?»

Толпа горожан, боевиков, федералов, журналистов собиралась перед домом ОБСЕ раньше, чем прибывали участники переговоров.

Сначала приезжали военные, переговорщики. За ними под охраной боевиков и двух БМП федеральных сил появлялись Масхадов, Удугов, Яндарбиев.

Бывал неофициально брат Шамиля Басаева, Ширвани. Мы частенько видели его в толпе боевиков. Как-то подошли к нему и попросили посодействовать в интервью с его братом. Что тот думает о переговорах? Ширвани посмотрел на нас и сказал:

— А может быть, вы агенты ФСБ?

Мы только руками развели. Оправдываться? Так он нам все равно не поверит. Решили не приставать к нему и заняться тем же, что и все, — ожиданием результата.

Под палящим солнцем, на свободном пространстве между толпой и двором, где сидели переговорщики, мы общались с коллегами журналистами, делились новостями и просто болтали на всякие житейские темы.