Алексей Оверчук: Блуждающие огни

Стол руководящего работника задыхался от вороха служебных бумаг, кипы газет и каких-то таинственных графиков. Один из них Мамрук как раз изучал на свет.

— Это вы — Виталий Ильич? — вступил в беседу Колчин.

Полковник оглянулся:

— А что, кроме меня вы здесь еще кого-то видите?

— Нет, просто хотели уточнить, — сказал я.

— Ну, слава богу! — вздохнул полковник. — А то я, знаете ли, привидений побаиваюсь. А вы откуда будете? Лица у вас больно свежие.

Мы представились.

— Какие гости! — приветствовал он радушно, не вставая при этом из-за стола. — Из самой Москвы?

Мы кивнули.

— Присаживайтесь! — повел он рукой, словно смахивая нас на стулья. — Как вам Душанбе?

— А вам что, действительно интересно? — спросил Колчин.

— Да вообще-то нет. Я просто так спросил. В виде вежливости.

— Виталий Ильич, — полюбопытствовал я. — А что это вы рассматривали на свет?

Он скосил взгляд на бумажку:

— Отчет о воспитательной работе. Кажется, мои подчиненные ленятся составлять новые бумаги, а попросту подчищают старые, и готово!

— И как воспитательная работа?

— За штабом есть кладбище. Так вот, оттуда еще никто жаловаться не приходил.

— Вы шутите?

— Никогда этого делать не умел, — усмехнулся Мамрук. — А вот сейчас вижу по вашим лицам, что получилось.

— Виталий Ильич, — обратился Колчин. — В Москве, в Центральном аппарате, нам обещали, что пограничники встретят нас в Душанбе.

— Вот как?! — все так же добродушно воскликнул Мамрук.

— Нас никто не встретил, — вставил я.

— Ага! — уличил кого-то Виталий Ильич. — И что же было дальше?

Мы не стали углубляться во вчерашние переживания, а сразу же перешли к делу:

— В общем, мы хотим попасть на разгромленную заставу. Нам обещали, что штаб погранвойск поможет.

— Да-а-а?! На заставу?! — протянул, не убавляя прекраснодушия, Виталий Ильич. — Какая интересная у вас работа! А вот мне просто любопытно: вы перед отлетом пили?

Мы недоуменно переглянулись.

— Нет, не подумайте ничего такого. Я почему спрашиваю? Вот представляю себе, как вы сидите в Москве, трезвые, оба умные, причесанные, и думаете: чем бы таким заняться? Ну, что в голову приходит? — спросил профессорским тоном полковник Мамрук и сам себе ответил: — Правильно! На ум приходит — выпить! После энного стакана появляется желание чего-нибудь необычного. И тут приходит безумная идея про Таджикистан.

— Вы уж как-то совсем упрощенно на вещи смотрите, — обиделся Колчин.

— Да не обижайтесь вы! Я сам так сюда попал! Который год уже выбраться не могу. Вон, вишь, даже полковником успел стать, — Виталий Ильич скосился на свой погон, потом посмотрел на наши лица и расхохотался:

— Так чего вы на заставе забыли, позвольте спросить?

— Репортаж хотим написать, — объяснили мы уже менее уверенно. — У нас есть договоренность с вашими коллегами из Центрального аппарата.

— Да-да, про Центральный аппарат я уже слышал, — хмыкнул Мамрук. — А у меня там на двери ничего такого, — он покрутил пальцами, — сумасшедшего или необычного не написано?

— Что именно? Ваше имя? — спросил я.

— При чем тут… А нет ли там какой таблички с надписью типа «Турагентство „По местам боевой славы"»? Или чего-нибудь еще в этом роде?

— Вы что, издеваетесь над нами? — треснувшим от негодования голосом спросил Колчин.

— Ничуть. Просто у нас тут такие шутники в штабе служат. Вдруг, думаю, подлянку какую устроили? А вы купились.

— Нам очень надо попасть на заставу! — перешел я в атаку и тут же соврал: — Редакция выделяет под наши репортажи несколько полос. У нашей газеты десятки миллионов читателей.

— Подумать только! — всплеснул руками Виталий Ильич. — Целый репортаж! Несколько полос! Но вот только никакого приказа на ваш счет я не получал, — закончил он.

— Не понял… — не понял Колчин.

— А чего непонятного? Обычно по служебным каналам приходит телеграмма. За подписью начальства. Приедут такие-то и такие-то. Принять, разместить, показать, накормить.

— И что? Вообще ничего о нас не было?

— Ребята, вы можете не поверить, но я вообще впервые о вас слышу, — доверительно сообщил Виталий Ильич.

— Странно, — хмыкнул я и посмотрел на Колчина.

В моем взгляде читалось все.

— Но я и вправду звонил! — неизвестно кому сказал Сашка.

— Ну, так приходите завтра, — успокоил Мамрук. — Посмотрим, что для вас можно сделать. Может, телеграмма запоздала, не успели оформить, так сказать.

На улице Колчин выслушал от меня все, что я думал на тот момент о его друзьях в погранслужбе. Но я оказался не прав. Дела обстояли гораздо хуже.