Андрей Левицкий - Один из леса

Когда выключил работающий вхолостую двигатель, стало очень тихо. Ни дуновения, воздух неподвижен, капли беззвучно падают сквозь туман, в котором маячит темный силуэт подъемника. Я оглядел раненые руки. Если их в ближайшее время не обработать, начнутся проблемы, но ни припасов, ни оружия, ни снаряги – ничего. Надо найти емкость, собрать дождевые капли и хотя бы напиться, а то жажда замучила. И уходить, хотя что делать потом – пока совсем непонятно.

Оглядываясь в поисках чего-то подходящего, я обратил внимание на лежащий в стороне кожух от электродвигателя, под которым раненый Калуга укрывался от ветра. Возле кожуха что-то блеснуло.

Это оказался завернутый в фольгу кусочек шоколада. Рядом лежала фляга, а под ней – рваный листок бумаги, раскисший от влаги. Когда поднял флягу, внутри забулькало, и первым делом я выпил все, что там было. Потом съел шоколад. Осмотрел листок. Там был карандашный рисунок: заштрихованный круг, рядом три прямоугольника, от центра круга к среднему идет стрелка.

А ниже надпись от руки:

«Я в ангаре. Подтягивайся».

– Ну, брат, история удивительная, но никакой фантастики не вижу. – Калуга повесил котелок над костром. – То есть такой уж, чрезмерной, чтоб я тебе не поверил. Ты, может, не в курсе, но первые интерфейсы с мысленными командами появились еще до Пандемии. Простенькие, конечно, но все же: сидит чувачелло перед монитором, на голове дуга, снимающая информацию с головного мозга. А на мониторе – фигурка. Испытатель думает, как он поднимает правую руку, то есть мысленно хорошо так представляет это себе, явно… и фигурка ее поднимает. Представляет, как двигает левой, как шагает, – на мониторе фигурка движется, повторяя его мысли. Я и ролики в Сети видал с такими опытами, и читал про них. В тот год, когда случилась Пандемия, даже первая игра вышла с мысленным интерфейсом, называлась «Психотеннис», ракеткой там управлять надо было. Ты, думаю, понимаешь: любая наша мысль, намерение, желание – это определенные токи в нашей голове. И приборами можно их снимать. Ничего такого невероятного на самом деле, только развит ы е технологии.

Калуга встретил меня в одном из ангаров, стоящих недалеко от шахты. Оттуда мы сразу перебрались на дальний край комплекса, где обнаружили еще один ангар: одиноко стоящую легкую жестяную коробку, скрытую за высоким холмом. В углу здания была дырища размером с трактор, рядом с ней, в уютной ложбине между двумя кучами земли, мы и устроились. Ворота ангара закрыли, чтобы не сквозило. Теперь попасть внутрь можно было только через дыру, которую мы контролировали. Калуга, пока я, по его выражению, наслаждался подземными приключениями, успел, придя в себя, пошарить по округе – беспокойный характер не давал ему долго торчать на одном месте. В результате теперь у нас были две М-16, «калашников» и пара пистолетов. И полцинка разномастных патронов.

Мы устроились на скатках, оружие лежало рядом, как и припасы, которые охотник сумел собрать. Снаружи шелестел дождь. Горел костер, в котелке булькала вода: Калуга, кроме прочего, обнаружил в вещах Серого почти целую пачку черного чая «Королева Бразилии» и заявил, что теперь собирается «знатно чифирнуть».

– Здесь можем пересидеть ночь, – сказал я. – Все равно сейчас сил не хватит куда-то идти. Но вообще это место слишком близко к шахте с файтерами.

– Зато, как я понимаю, не на пути, по которому они обычно перемещаются, – возразил он, зубами отрывая кусок от ломтя жесткого вяленого мяса.

– Всех их путей мы не знаем. Ты как хочешь, а я завтра сваливаю.

– Завтра пойдем, – согласился он и потрогал плечо. – Болит, но пулю мы вытащили, и то хорошо. А как твои руки?

Я вяло пошевелил темными от «зеленки» пальцами. Левое запястье крепко стягивала повязка.

– Не сказать, что хорошо. Так… терпимо.

– Стрелять можешь?

– Во всяком случае, если припрет, очень постараюсь смочь.

– Ага. Слушай, курева нет у тебя? Жаль. Я вообще почти не курю, но иногда тянет… Ладно, да будет чифирь!

Пока пили темно-коричневый пахучий чай, Калуга, не способный долго молчать, вещал:

– Слыхал, брат, легенду про Поселенца, нашедшего Эдем? Нет? Так сейчас услышишь! Был он краевцем, но ушел оттуда на поиски Эдема. Подался в Лес, без оружия, с одним только охранным амулетом да несколькими артефактами. Одни говорят: с «живокостом» и «пружиной», другие – что с «погремушкой»… да и неважно это. Долго бродил Поселенец по Лесу, спал на голой земле, чем питался, неизвестно, вроде даже научился есть листья и кору, хотя в это трудно поверить. Вот шоколад и мясо – другое дело, а кора да листья… Человек – не олень, долго на таком не протянет. Но главное, в конце концов выбрался Поселенец на большую, даже огромную поляну красоты неописуемой. Такой густой, сочной, зеленой травы будто и не бывает на свете, а уж вода в протекающем через поляну ручье была настолько чистой, что если начинал ее пить человек, то молодел с каждым днем. Не сразу понял Поселенец, что нашел он заветный Эдем! Внезапно небо потемнело и начался Шторм – не понравилось Лесу, что кто-то прошел в Эдем. Однако Поселенец не только выжил, но и получил очень ценное качество: научился предчувствовать Шторм. После того жил он в Эдеме больше года, однако захотелось ему рассказать людям о своей находке и привести их за собой на эту… поляну обетованную. И тогда отправился Поселенец из Эдема обратно в Край. Сам Лес расступился перед ним, указывая дорогу домой. Но в пути напали на него несколько кочевников… и Поселенец, не погибший от лап зверей, переживший Шторм, нашедший Эдем, погиб от пули какого-то жалкого дикаря-байкера! И как только Поселенец испустил дух, Лес устроил такой Шторм, какого до этого никто не видел. Сотни людей полегли в округе. После смерти Поселенца все знания об Эдеме пропали, а дух его остался блуждать по Лесу. Теперь встреча с ним у краевцев считается хорошим знаком. Он не только может помочь своим, но появление его предвещает Шторм. Поселенец стал легендой, героем для других краевцев на веки вечные. Вот так-то.