Андрей Ерпылев - Песчаная война

При этом часов у Саши не было. Зачем, когда имеется мобильник? Кто же знал об исчезновении сети?

Правда, его шеф и приятель успел нацепить на руку демонстрирующий время агрегат.

– А ведь точно – танкер. – Саша посмотрел на море.

Дым уже заволок половину небосвода. Судно заметно приблизилось. Теперь можно было оценить его размеры и разглядеть гуляющее по палубе и надстройкам невысокое отсюда пламя. Людей там быть не могло. Они давно бы изжарились на водоплавающем костре. Погиб ли экипаж или успел спастись на шлюпке, но только теперь танкер двигался, как говорится, без руля и без ветрил.

– Не к нам ли? Как бы огонь не перекинулся на корпуса! – забеспокоился Серега.

– Вряд ли. У него осадка должна быть большой. Упрется в дно на некотором расстоянии.

– А если не упрется?

– Тогда риф его задержит. У нас кромка кораллов от берега в сотне метров. Забыл, что ли? Вместе ведь там лазали в первые дни, рыбок разглядывали. Не помнишь? А я помню.

– Но жара он нам прибавит, – озабоченно заметил Владимир. – Да и дышать станет труднее.

– Ладно. Может, и не сюда принесет. В общем – у бассейна через четверть часа.

– Лады, – Сергей направился туда, где его уже ждала, обеспокоенно переминаясь с ноги на ногу, невысокая женщина.

– Интересно, сколько соберется попутчиков? – риторически вопросил Владимир.

– А главное – сколько доберется до финиша? – судя по всему, никакого оптимизма у Александра не было…

Мысль о том, что оставаться в отеле дальше не имеет смысла, более того – становится опасным, посетила многих. Да и что в ней такого оригинального? Можно оставаться на месте в надежде на помощь извне и можно попытаться переместиться в более спокойные места, тем самым приблизив долгожданное спасение.

Весь вопрос – какой из этих вариантов сулит больше шансов? И, конечно, если двигать, то куда? И на чем? Далеко не все представляли себе карту, но каждый понимал – пешком выбираться очень далеко, а транспорта под рукой нет и не предвидится.

– Григорий Яковлевич, представляете, в отеле осталось полдюжины американцев! – На правах врача Нелюбин знал об отдыхающих не меньше репортера. Даже, пожалуй, и больше. Последний в данный момент интересовался несколько иными вопросами. Точнее, только одним – как выбраться отсюда с наименьшими для себя потерями.

– Русские? – машинально уточнил Погранов.

– Какие русские? – не понял его доктор.

– Русские американцы? Ну, из наших эмигрантов?

– Нет, самые настоящие. Кондовые, если так можно сказать.

– Их же всех забрали! – Репортер выглядел откровенно ошеломленным.

– А их как раз тут не было в тот момент. Решили покататься, на экскурсию съездить… В Каир, кажется. Вернее, поехали они раньше, вот и вернулись, когда не только соотечественники, но и европейцы уже отбыли. Теперь вот не знают, что делать.

– Что делать, говорите… – задумался журналист, и врач почтительно замолчал.

Но думал Погранов недолго.

Он не имел двойного гражданства и теперь сожалел об этой недоработке. Однако многие его репортажи, посвященные отсутствию должной демократии в России, пользовались интересом на Западе. Настолько, что щедро спонсировались некими международными фондами, предпочитающими не афишировать свое благоволение к Погранову и кое-кому из его коллег. Ну а интерес подразумевает участие. Так почему же, черт побери, те, ради кого Григорий Яковлевич боролся за «общечеловеческие ценности», не должны принять некоторое участие в его судьбе?

И решение созрело…

– Идемте к ним, Александр Николаевич! Насколько я знаю американцев, они никогда не допустят, чтобы их соотечественники пропали зазря. Там пресса и ти-ви сразу такой гвалт поднимут – только держись! Пересчитают по головам спасенных, разберутся, что кого-то не хватает, и сразу примут меры. Успокоим их и заверим, что мы с вами предпримем все для их спасения.

Мысль была здравой. Нелюбин некоторое время работал по ту сторону океана, пока не решил, что теперь сумеет сделать свой маленький бизнес на родине, и потому тоже мог претендовать на некоторую снисходительность всеобщих спасателей.

Их опередили. В огромном номере, где собрались не успевшие к отлету четверо граждан и две гражданки великой звездно-полосатой державы, уже сидела довольно известная правозащитница Летышкина. Репортер по роду деятельности был неплохо знаком с этой полной, даже одутловатой женщиной, бездетной деятельницей «Союза солдатских матерей» и ряда других подобных организаций, не раз брал у нее интервью или же приглашал на свои передачи. А вот хозяев он, увы, к немалому своему сожалению, не знал. Впрочем, одна из американок, работавшая некоторое время в какой-то комиссии, слышала о Погранове, и контакт был налажен быстро.