Дмитрий Корниенко - Фиолетовая звезда

— К сожалению, просто довериться не могу. Это ведь мой сон. Именно поэтому я и прошу тебя быть со мной откровенной, — не сдавался Андрей. — Да и слишком уж ты меня заинтриговала.

Над столом повисло молчание, и Андрей скептически помешивал ложечкой кофе, ожидая, что же ответит Кея. Но она все-таки сумела его удивить.

— Хочешь увидеть фиолетовую звезду? — спросила она.

— Хочу, — Андрей поморщился. Он не любил, когда жонглировали его мечтами.

— Я смогу сделать так, что ты увидишь этот фиолетовый закат. Но для этого тебе надо будет послушать меня.

Андрей скептически скривился.

— Тебе, конечно, нужны доказательства?

— Да нет, я знаю, что человек во сне способен преодолевать пространство и время, путешествовать в другие миры, видеть скрытое… Я не считаю это бредом. Но это не в реальности.

— А я уже не о снах. Сны — верхушка айсберга. Обычно бывает наоборот, но в данном случае это так. А когда я говорю о фиолетовой звезде, то имей в виду, что ты сможешь полететь к этой звезде наяву, а не во сне, — сказала Кея, держа чашку, и от ее руки чай волновался. — Может быть, к ней можно полететь и во сне, и, возможно, это безопаснее, но я не знаю, как это сделать. В общем, попытайся поверить — другого шанса увидеть фиолетовую звезду у тебя не будет.

— Рассказывай, Кея, рассказывай. Я доверчивый.

И, поднявшись, Андрей снова поставил чайник.

— Таким образом, эти очень важные для нашей цивилизации знания будут сохранены, — торжественно закончила повествование Кея. — И это совершенно безопасно, ведь они перейдут к тебе во сне. А потом, как вознаграждение за твое беспокойство, мы отправимся на планету Крон. И, конечно же, ты сам увидишь фиолетовую звезду, — она улыбнулась.

Небо в окне было еще синее, но на кухне стало уже темно, и Андрей был рад, что его лица Кее не разглядеть. Он внимательно выслушал ее долгий рассказ, заманчивый, как приз телефонных мошенников, и такой же неправдоподобный. Все это, безусловно, имело право на существование, но только при особом романтическом настрое.

— Итак, что же ты скажешь? — спросила Кея, и глаза ее выжидающе поблескивали в сумраке.

— Знаешь, Кея, не то что бы твоя история была неубедительна, но… Как-то не верю я в какую-либо избранность, — наконец ответил Андрей. — Может, просто набили оскомину такие сюжеты…

Андрей замолчал. Ему вдруг стало неловко перед Кеей, как порой неловко бывает перед человеком, пойманным на вранье, и он смягчился:

— Вот хотелось бы спросить тебя о вашей цивилизации. Мне, землянину, невозможно вот так сходу взять и безоговорочно поверить в твой рассказ. Наверное, так устроен человек. Даже если все это сбудется, и следующие полжизни я проведу в космосе — и то, время от времени, я буду щипать себя и думать, что все это мне снится. Я допускаю: все, что ты говоришь — правда, и даже очень хочу этого. Но уж очень ты не похожа на инопланетянку, извини.

— А как должны выглядеть люди с другой планеты?

— Наверное, иначе. Совсем иначе. Ведь там иные условия формирования жизни. Если бы у тебя было четыре руки и три ноги, я бы поверил тебе безоговорочно, — тут Андрей не выдержал и рассмеялся.

— Есть и такие формы жизни, — серьезно сказала Кея. — Но я ведь не зря сказала: «люди с другой планеты». Не иные формы жизни, а люди. Мы оба — представители человечества, которое существует не только на Земле. Вот посмотри.

Кея расстегнула браслет, который разломился на две одинаковые, соединенные шарниром половинки, и разложила на столе. Затем нажала незаметную кнопку, и над браслетом возник сотканный лучами экран.

— Это моя родная планета — Юка, — сказала она.

На экране возникло изображение. Это был словно короткий фильм о планете, где было все: города, природа, люди. Камера облетала планету и погружалась в океаны, и все это Андрей видел словно в живую, потому что изображение было трехмерным и удивительно реальным, словно кусок чужой жизни непостижимым образом перенесся на кухню. Казалось, в этот экран, как в окно, можно было высунуть руку, чтобы ощутить ветер далекой Юки.

Когда окно в другой мир погасло, а Кея собрала браслет и снова застегнула его на запястье, Андрей для себя уже все решил. Ни сомнений, ни вопросов больше не было. Не думал он в этот момент о том, что ложь часто складывается из кусков правды, и правда в одном не означает правды в другом. Не видел он обмана мелким шрифтом, потому что большая, заманчивая, невероятная правда заполнила собой все воображение.