Артем Мичурин - Полведра студёной крови[СИ]

От Босса я возвращался удовлетворённый во всех отношениях. Огромную дыру в бюджете, прожранную ткачёвскими хотелками, я подлатал, а подзабытые представления о женских особях человека удалось обновить так, что они заиграли новыми красками. Теперь предстояло разобрать кучу барахла и подготовит всё к отъезду.

Напарник мой тоже видимо был преисполнен оптимизма. Я ожидал, что Ткач начнет сушить мне мозг по поводу моего внезапного отсутствия, но он занимался тем, что, как ребенок игрушки, перебирал и перекладывал наши покупки. Ими был завален весь пол, и даже топчан. Ткач лишь обернулся и бросил мне мимоходом, будто я только что выходил поссать и вернулся:

— На спички не наступи и соль не просыпь. Она там, в углу у печки стоит.

— Боишься, поссоримся?

— Я в приметы верю.

— Даже не спросишь, где я был?

— Босса полировал?

— А ты смышлёный, иногда. Заканчивай играться, выезжаем.

— Что за спешка? Саманте не понравилось?

— Шутишь? Я, можно сказать, из-под алтаря сбежал. Но дело не в этом. Нужно проведать тут одного проходимца, что дает добро на посещение нужных нам с тобой мест. Я особо в эту херню не верю, но тот чмырь может рассказать что-то полезное.

— Тогда уже нужно начинать грузить все барахло на сани, а печка все еще горячая.

— Печка? Ты бы еще всю свою мебель с собой взял.

— Будет надо, и возьму. А без буржуйки в палатке вымерзнем к чертям.

— Ладно, хер с тобой. Все одно не мне тащить. Выноси ее сам, на морозе остынет. А лыжи где?

— Вон у стены стоят.

Узнав, что нам придется завернуть в Подгорный лог, чтобы обзавестись пропуском в неизведанный мир уральских гор, Ткач даже не ворчал, а наоборот — только обрадовался. Пару дней назад я бы и упоминать об этом шамане не стал, посрав на рекомендации Саманты, но блуждания между Березниками и Соликамском сделали из меня того еще суеверного параноика. Хотя в этом вопросе Ткач далеко впереди. Похоже, уверовал он во все, во что только можно уверовать. Не удивлюсь, если у него под фуфайкой висит и нательный крест, и звезда Давида, и пучок оберегов на все случаи жизни.

Суетясь и пререкаясь, часам к десяти, мы, наконец, упаковали все пожитки на сани.

— Так, — Ткач поправил капюшон, — печка, гречка, ружбайка — вроде все на местах. А с ездовыми что?

— А что с ними?

— Так они цепями скованны. Непорядок.

— Километров десять от города отъедем и раскуем. Иначе разбегутся ночью.

Лады, — махнул рукой напарник и отправился в бойлерную, где под провалившейся крышей ютились шесть ездовых, а я надел лыжи и сделал пробный круг. Снег в ноябре тут уже достаточно глубокий и рыхлый. Здесь, в городской черте, еще ничего, а в лесу тяжело идти будет. Но ждать, пока наст затвердеет, тут нам никто не даст. Можно было бы перекантоваться у Ольги с месячишко. Так ведь другая напасть — морозы ударят что пиздец. Хрен редьки не слаще, а время потеряем.

Ткач, уже после того, как запряг ездовых, заставил меня присесть на дорожку. Снова он с этими приметами и верованиями. "На посошок", дождичек в дорогу и прочая ерунда. Вместо дождичка в дорогу начался снегопад, подсыпавший и без того уже солидные сугробы, по которым впрочем и мы с Ткачем, и сани скользили легко. Оказывается надо было только войти в ритм. А вот ездовые бежали, проваливаясь по щиколотку, несмотря на снегоступы. Цепи, заставляющие наших эрзац-лаек семенить, тоже не добавляли скорости.

Надолго ли их хватит?

В Подгорный лог вкатились к обеду. Это не поселок даже, а всего лишь несколько домов, которых не хватало и на одну полноценную улицу. Выстроились они по левую сторону дороги. По другую же извивался местами пологий овраг, в котором и протекала мелкая речка Подгорный лог, давшая название поселению.

Отевах жил чуть поодаль на возвышении. Прямо за его обнесенным высоким забором домом располагалось капище, скрытое от чужих глаз грядой камней и плотными зарослями ивняка.

Сразу туда мы не пошли, а постучались в дом, из печной трубы которого струился дымок. Хотелось разузнать что-нибудь про шамана. И мы разузнали.

Оказывается, зовут его Сергей Собакин, а Отевах вроде бы как погоняло. Сам он не из манси, а полукровка. И поэтому, как часто бывает у полукровок, презирает своих манси и ненавидит соликамских. Мне подумалось — может от этого он и стращает всех горожан карами небесными? Мужичёк, поделившийся с нами разведданными, к шаману тёплых чувств явно не питал, но при этом говорил шёпотом и с большой осторожностью, словно боялся взболтнуть лишнего.