Артем Мичурин - Полведра студёной крови[СИ]

— Ваша Честь, — кивнул он судье. — Дорогие граждане Убежища. Пользуясь случаем, хочу засвидетельствовать вам своё уважение и поблагодарить за радушный приём.

Блядь! Что они с ним сделали?!

— Моё спасение, — продолжил неправильный Ткач, — это полностью ваша заслуга. И я чрезвычайно признателен всем здесь собравшимся за возможность находится среди вас и за ту человеческую теплоту, что ощущаю ежесекундно, и которой был так долго лишён. Спасибо вам.

Я и не предполагал, что эта пропитая сволочь способна запомнить такой длинный текст.

— Ткачёв Алексей Иванович, — взял слово судья, — клянётесь ли вы говорить правду и только правду?

— Клянусь, — водрузил Ткач пятерню на книжицу.

— Можете приступать к допросу.

— Алексей Иванович, — обратился к Ткачу долговязый, — расскажите, при каких обстоятельствах вы познакомились с подсудимым.

— Это было около месяца назад, — после тяжёлого вздоха начал тот. — В Соликамске. Я влачил жалкое существование, перебиваясь случайными заработками, спуская всё в кабаке и приумножая долги. Там и нашёл меня подсудимый. Пользуясь моим отчаянным положением, он предложил совершить поход до — как он сказал — заброшенного и потерянного хранилища Госрезерва. Обещал безбедную старость. Эх… И я купился. Мне ужасно стыдно. Но тогда я действительно не предполагал, что это так называемое хранилище может быть обитаемо, что это дом для множества замечательных людей. Однако подсудимому данный факт наверняка был известен. И, думаю, он изначально рассчитывал проникнуть в хранилище и произвести масштабную диверсию с целью недопущения возможного сопротивления со стороны его хозяев. То есть, с вашей стороны.

Зал сдержано загудел, бросая в мою сторону обеспокоенные взгляды.

— Вы являетесь свидетелем множества жестоких преступлений, совершённых подсудимым, — взял слово долговязый. — Почему вы не помешали им свершиться?

— Я пытался, — виновато потупил глаза Ткач. — Видит Бог, пытался. Но подсудимый слишком силён. Я ничего не мог поделать.

— Слишком силён? — приподнял бровь долговязый, глянув в мою сторону. — Хм. Он не производит впечатления силача. В отличие от вас, Алексей.

Что это? Какой-то спектакль? Они явно что-то задумали. И мне это не нравится.

— Дело не в комплекции, — помотал головой Ткач. — Просто… подсудимый — не человек.

Зал охнул, будто вокруг меня внезапно заполыхало адское пламя, и черти пустились в пляс, вырвавшись из преисподней.

— Поясните, — нахмурился долговязый.

— Он мутант.

По залу прокатилась волна вскриков, некоторые повскакивали со своих мест.

— И он способен на такое, что обычному человеку не под силу, — продолжил Ткач.

— Чем вы можете подтвердить свои обвинения? — привстал за кафедрой судья.

— Его глаза.

Ах паскуда.

— Ну… — прищурился долговязый, — они немного светловаты для карих, но это вряд ли что-то объясняет.

— Погасите свет.

— И что тогда произойдёт.

— Вы увидите, что я прав.

— Погасите свет, — распорядился судья.

Дежурный у дверей щёлкнул тумблером, и зал погрузился во тьму, в которой через секунду чиркнула кремнем зажигалка, и жёлтый огонёк осветил ухмыляющуюся рожу Ткача, подошедшего к клетке

— Смотрите, — указал он пальцем в мою сторону.

На несколько мгновений в зале воцарилась гробовая тишина. И в этой тишине, как взрыв, прогремел истеричный бабий визг. Происходящее далее можно описать одним словом — пиздец. Нет, не просто пиздец, а ПИЗДЕЦ!!! Чёртовы ксенофобы, переворачивая скамьи и друг друга, голося на все лады, ломанулись к выходу. Ни включённый тотчас же свет, ни надрывные призывы к порядку под стук судейского молотка не возымели эффекта. Зал, наполнявшийся минут пять, опустел за десять секунд. Кое-где на бетонном полу остались размазанные подошвами следы крови из чьего-то разбитого в суматохе носа.

Ткач с чуть не лопающемся от улыбки ебалом захлопнул зажигалку и отошёл назад, к своему долговязому дружку, выглядящему неподдельно удивлённым.

— Обвинитель, — просипел судья пересохшими голосовыми связками, — у вас есть ещё вопросы к свидетелю?

Долговязый молча развёл руками, глядя на пустой зал.

— В таком случае, — продолжил дед с кафедры, — суд готов вынести приговор. Подсудимый Коллекционер признаётся виновным по всем пунктам обвинения и приговаривается к депортации из Убежища. Приговор вступает в действие немедленно и обжалованию не подлежит. Осуждённый, вам есть, что сказать в своём последнем слове?