Александр Трапезников: Затерянные в Полынье

– Но если дело обстоит так, то почему же она не убила меня еще тогда, возле Волшебного камня? – спросил я, со стыдом вспомнив, как хвастался перед доктором Мендлевым своей встречей с Девушкой-Ночью.

– Вам просто повезло. Очевидно, она приберегла это для следующего раза. Любовь и смерть для нее неразлучны.

– И когда вы изолировали ее, то пустили в поселке слух, что она сбежала?

– Естественно. Мне не оставалось ничего другого.

Доктор тяжело опустился в кресло. Я взглянул на Григория и учителя. Они слушали нас, затаив дыхание.

– Доктор, почему некоторые портреты помечены крестами? – задал я еще один интересующий меня вопрос.

– Это те, кого уже нет в живых, – негромко отозвался он. И отвел взгляд. Передо мной мелькнула еще одна догадка. Нет, не могла она осознанно или даже бессознательно убивать или желать кому-то смерти. Иначе не была бы абсолютно безумна, а лишь хитро притворялась бы. Достаточно сейчас было просто взглянуть на нее: растение и только.

– Это вы убивали ее любовников, – уверенно сказал я.

– Да… – шепотом сознался Мендлев. – Вы правы. Я не мог жить, зная, что существует человек, ласкавший ее. И которому она, хоть на несколько мгновений, дарила свою любовь и блаженство… Это было выше моих сил…

– Значит, это вы, а не Дрынов подложили электрические провода на спинку стула?

– Конечно, я. Вы стали мне ненавистны, после того… как провели с ней ночь на Волшебном камне. Но теперь… все кончено. Поздно. Жизнь ушла, а я все пытался и пытался ее продлить…

Он взглянул на часы.

– Время принять лекарство.

Мендлев подошел к шкафчику, достал какой-то пузырек и накапал в стоявший на столике стакан. Затем подошел к жене и поднес к ее губам жидкость. Она вскинула голову.

– Идем? – спросила Девушка-Ночь. И медленно выпила. Глаза ее закрылись, и она улыбнулась так счастливо, что у меня сжалось сердце.

– Теперь она уснет, – произнес доктор Мендлев. Он легко поднял ее на руки, словно она была пушинкой, и перенес на диван. Укрыл пледом. Оглянувшись на нас, произнес:

– Не уходите. Осталось последнее. Я не могу умереть так же легко, как она. Я заслужил худшей смерти. Но знайте, что, несмотря на все беды, которые она мне принесла, я никогда не был счастлив ни с кем другим. Вам этого не понять…

Доктор вынул из ящика два скальпеля, зажал их в кулаках. Мы еще не понимали, что он собирается сделать, и никто из нас, придавленный какой-то тяжестью, не сделал и шага, чтобы его остановить. А Мендлев, положив руки на стол, посмотрел на эти скальпели, торчавшие остриями вверх.

– Идем, – произнес он всего одно слово. Потом спокойно откинул назад голову и резко опустил ее вниз. Страшная смерть впилась через его глаза в мозг. Он умер мгновенно…

Учитель вскрикнул от неожиданности, а я почувствовал, что меня бьет, как в лихорадке. Мы наконец-то очнулись, но теперь уже ничего нельзя было предпринять. Все было кончено. Григорий попятился к двери, не отрывая взгляда от головы доктора на столе, возле которой расползалось бурое пятно.

– Надо покинуть это злосчастное место, – глухо произнес он. Взглянув в последний раз на мертвую и вновь ставшую прекрасной Девушку-Ночь, я торопливо вышел вслед за ними из дома.

На улице мы услышали беспорядочную стрельбу, которая разносилась по всему поселку, а кто и где стрелял, – было совершенно непонятно. Складывалось такое впечатление, что по всему поселку шли бои «местного значения». Мне казалось, что палят возле кузницы, а Григорий начал уверять, что это в стороне кладбища. Мы распрощались с учителем, поторопившись к себе домой. Но успели пройти лишь с полсотни метров.

– А ну не двигаться! – услышали мы чей-то грозный голос. Нас осветили фары притаившегося в переулке джипа. Один из охранников – это был «бельгиец» – соскочил с подножки и направился к нам. Второй, со шрамом, оставался в машине.

– Вот ты-то нам и нужен! – сказал «бельгиец», ткнув меня дулом в грудь. Потом взглянул на Григория. – А этот – вообще лишний… Пойдешь в расход. Повернись спиной!

Григорий послушно и медленно развернулся, но, прежде чем охранник успел выстрелить в него, я ударил ногой по стволу автомата, а сам откатился в темноту, к канаве. Из-под локтя Григория тотчас же вырвался сноп пламени, а заряд из ракетницы ударил «бельгийца» в лицо. Охранник взвыл и, схватившись за голову, упал на колени. Взяв его автомат, Григорий выстрелил в сторону машины, оттуда сразу же раздалась ответная очередь. Все это длилось несколько мгновений. Перестрелка между ними закончилась так же быстро, как и началась. Поднявшись с земли, Григорий осторожно подошел к машине, через борт которой свешивался мертвый охранник. Встал и я, приблизившись к лежащему ничком «бельгийцу».