Анатолий Минский - Шпага, честь и любовь

Молодой человек, мечтающий быть совершенно таким, как в мечтах Евы — смелым защитником и галантным кавалером, часто грезивший о возвышенной любви вплоть до жертвенности во имя предмета обожания, не смог пока уберечь и себя самого, отчего пребывал в горизонтальном положении, преодолевая последствия лёгкого удушья.

Алекс окончательно пришёл в себя, лёжа на лавке, куда его перенесли спасители. Через какое-то время служка приволок шпагу. Не вернул её владельцу, а спрятал под стойкой. Неудачливый дуэлянт попытался воззвать к его совести, но огласил зал таверны лишь сиплым кашлем, чем привлёк внимание старшего синьора, который уловил смысл жестикуляции.

— Фалько Байон по праву победителя забрал вашу перевязь и кошель. Трактирщик волнуется, что вы не заплатите. Шпага в залог.

— Как он смеет… Червь… Не верить слову синьора…

И на этот раз благородный скорее догадался, нежели расслышал раненого.

— Не нужно мерить людей по образцу и подобию родного угла. На примере гвардейцев герцога Мейкдона вы уяснили, что ваши рыцарские традиции здесь, в Кетрике, не слишком популярны. Не волнуйтесь, я заплачу за вас. Не возражайте! Я поспорил с племянником на гулд, он уверял, что вы не продержитесь и тридцати секунд. Две арги — ваша законная доля.

Необычный синьор выдал трактирщику две серебряные монеты, тот без охоты вынес и положил оружие рядом с лавкой.

— Интересный клинок. Верно — заслуженный. От отца или деда?

Алекс попытался кивнуть. Схватился рукой за горло, надеясь помассировать его, но захрипел от боли у запястья. Проклятый гвардеец, похоже, повредил ему кость в руке, выбивая шпагу.

— Извиняюсь, не представился. Синьор Ториус Элиуд, элит-офицер королевской гвардии. Со мной племянник Грэг и офицер Кирос. Оставьте попытки говорить.

По знаку Ториуса грустная женщина снова занялась дуэлянтом, наложила компресс на горло и туго перебинтовала распухшую руку, предварительно облепив её дурнопахнущей мазью. Алекс едва проглотил отвратительный отвар из трав, не иначе как настоянных на курином помёте. Сон сковал юношу буквально в ту же секунду, как его спина коснулась лежака в комнате на втором этаже. Усталость от перелёта, пережитого унижения и целебное действие лечебной бурды легко взяли верх.

Ушибленная гортань болела и утром. Рука тоже оставляла желать лучшего. Чуть выше мочки правого уха обнаружилось отверстие от шпаги, не предусмотренное Создателем.

Молодой дворянин принялся за ревизию своих сокровищ.

После того, как победитель умыкнул ценности, нашлось всего полдюжины серебряных монет, завалявшихся в карманах шаровар. Особенно жаль лёгкого револьвера ламбрийской работы, однажды доставшегося в виде дуэльного трофея. Как пришёл, так и ушёл, а деньги на приобретение в оружейной лавке чего-то подобного вряд ли скоро появятся. На севере крайне редко дерутся до смерти и уж точно не добивают поверженного. Об этом Алекс заявил синьору Ториусу за завтраком.

— Думаю, вы должны благодарить Байона за жёсткий и крайне полезный урок.

— Непременно! Как найду, так и отблагодарю.

Императорский гвардеец рассмеялся, спутники поддержали.

— Ваша самоуверенность, молодой человек, впечатляет. Но синьор проявил себя умелым поединщиком. Как знать, сможете ли вы пережить следующее рандеву.

Алекс откинул со лба прядь непокорных чёрных волос и зашипел, ненароком зацепив ссадину над бровями, заклеенную сердобольной хозяйкой.

— Предлагаете проглотить обиду, благородный Ториус?

Веселье за столом послежило ответом.

— Клянусь десницей Всевышнего, с вами не соскучишься. Зачем же было задирать фиолетовых гвардейцев, нарываться на дуэль? Вы уставились на них с порога, изображая голодного льва — сейчас вас разорву!

Алекс несколько смешался.

— Вы говорили, честь и рыцарские традиции здесь иные, нежели у нас. Но они вскинулись как ужаленные!

— Потому что их трое. Потому что фалько не мог потерять лицо перед подчинёнными прим-офицерами.

— Байон… Я побеждал его на шпагах… Чем он меня приложил?

— Не догадался! Чему же вас учат, в северных замках? — Ториус бросил на свою тарелку ещё кусок постной курицы. Красиво изломленная седая бровь приподнялась, демонстрируя лёгкое удивление. — Неужели там даже не слышали о применении Силы в единоборстве?

Юноша почувствовал обиду за учителей. Да, живём на отшибе. Но тактические приёмы знаем, не лыком шиты. Просто вымотан был за полёт и наивно полагал, что противник — человек чести, не станет пользоваться Силой в борьбе с истощённым. Не без гордости Алекс заявил: