Кристиан Данн: Корабль проклятых

— Как вы думаете, что это? — спросил капитан, освобождаясь от поддержки Бринлы и придвигаясь к Адженте.

— Не знаю точно, — ответила сестра, по-прежнему прижимая ухо к динамику. — Не могу разобрать слова, но явно слышу крайнее напряжение в голосе. Передается это сообщение на аварийной частоте или нет, но звучит так, словно кто-то был в беде.

— Был? — воскликнул Кейфманн.

— Именно. Сообщение может передаваться уже целые десятилетия, даже столетия. Вы же не собираетесь…

Одной рукой старик держался за панель вокс-системы, сохраняя равновесие, но другой задумчиво поглаживал подбородок.

— О, — только и сказала Аджента, — вы собираетесь .

Кейфманн, добрая душа, относился к редкой породе оптимистов в жестокой, неумолимой вселенной. Старый капитан добровольно посвятил себя службе Императору, перевозке праведников меж звезд во имя Его, зная, что не получит никакой награды в течение своей жизни. Величайшая надежда Кейфманна состояла в том, что однажды, очень много лет спустя, «Вестник», наконец, достигнет Терры и его потомки увидят Императорский Дворец, Город Просителей и прочие места из церковных текстов и священных писаний. Разумеется, если до этого человеколюбие капитана не выльется в то, что ему и всем остальным на борту перережут глотки.

Тут Аджента вновь испытала пугающее дежавю, припомнив на этот раз события шестимесячной давности, когда «Вестник благочестия» перехватил похожее послание.

— Вспоминаю вот ваши предостережения перед тем, как мы подобрали беженцев с Сертиса. Собираетесь вновь предупреждать меня, юная госпожа? — спросил Кейфманн, и искорки в глазах капитана совсем не соответствовали его преклонным годам.

Аджента вздохнула. Она действительно в прошлый раз предостерегала Кейфманна от смены курса и ответа на зов о помощи, указывая на вероятность того, что сигнал слишком древний или, хуже того, является приманкой пиратов-ксеносов. К счастью всех пассажиров «Вестника» и выживших сертисцев, её страхи оказались беспочвенными.

— В прошлый раз нам повезло, но закон средних чисел…

— Единственный закон, который важен для меня — это закон Бога-Императора Человечества, — прервал её Кейфманн, хотя и без грубости. — Если его верноподданные затерялись меж звёзд, то я обязан прийти им на помощь.

Сестра-диалогус провела всю жизнь за изучением не только устной речи и письменности множества языков, человеческих и чуждых. В её образование входили основные положения Имперского Кредо и Священного Писания Императора, но Аджента не могла вспомнить ни единой строчки, согласно которой вера, делимая сестрой с капитаном, проповедовала бы сострадание. Однако же, посмотрев в лицо Кейфманна, она просто не смогла сказать ему об этом.

— Когда мы окажемся к тому кораблю достаточно близко, чтобы начать высадку?

Отправившись на противоположную сторону мостика, Бринла проконсультировался с экраном ауспика.

— Через пять часов, — он несколько раз стукнул по прибору кулаком. — Может, шесть.

— Тогда у меня хотя бы есть немного времени, чтобы расшифровать послание и определить, насколько безрассудно наше поведение, — засунув руку в один из многочисленных карманов рясы, Аджента извлекла тонкую палочку угольного карандаша. — Найдется что-нибудь, на чём можно писáть?

Раздался отталкивающий звук рвущегося пергамента.

— Вот, пожалуйста, — произнес услужливый женский голос за спиной сестры.

Когда «Вестник» странствовал среди звёзд, на мостике присутствовал лишь минимально необходимый экипаж, на маловероятный случай приёма вокс-передачи или появления отражённого сигнала на ауспике. На несколько часов, в течение которых корабль будет предпринимать сложные маневры, стыкуясь с судном, транслирующим загадочное сообщение, свои посты займет всё семейство Кейфманнов. Сейчас же на мостике находились только патриарх, Бринла и его двоюродная сестра Катилина, стоявшая перед развернувшейся к ней сестрой-диалогус. В одной руке женщина держала потрёпанный том в переплёте, а другой протягивала Адженте вырванную оттуда страницу.

— Прошу, дитя, прояви немного уважения, — несмотря на то, что Катилина была старшей из двоих, сестра всё равно обращалась к той, как к ребёнку. Не только потому, что Аджента постоянно называла так своих учеников, но и по старой привычке, тянущейся ещё со времен жизни в обители ордена. — Так не обращаются с книгами.

Смутившись, Катилина осторожно вернула том — судя по обложке, какое-то руководство — обратно в маленькую пыльную нишу, где тот стоял, кажется, с первых дней существования корабля. Затем женщина, прихватив протёртый рукав, почти с благоговением смахнула с пострадавшей книги и её соседок частички отмершей кожи переплётов и прах веков, целыми слоями скопившийся в углублении.