Мария Симонова - Третья стихия

— Не свалитесь с этой кучи дерьма, трам-тара-рам… (вашего самого близкого предка по женской линии), — орал грубый бас из белого авто. — Залезайте внутрь, там вам, червям навозным, лучшее место!

— Это что, передвижной гальюн? Кто последний к на очереди? — вторил ему визгливый тенор.

— Не подмазывайся к чужому сортиру, огрызок! Плаваешь в своем — белоснежном, и плавай! — лениво отвечали с «навозника».

«Так их!» — мысленно поддержал картежников Михаил Летин: путешествуй он по ту сторону бордюра, наверняка ощутил бы обиду за шикарный «Шевроле-Корвет». Но сейчас Летин всей душой встал, на сторону экипажа «жука», как и подобало пассажиру экзотического транспорта по эту сторону дороги.

«Шевроле» взорвался фонтаном нецензурщины. «Навозник» терпеливо молчал. Когда поток оскорблений иссяк, с «жука» ответили:

— Вони-то! Спустить не забудьте! Мы ведь только за лошадьми подбираем.

Тем временем дилижанс начал вклиниваться по свободной полосе аккурат между конфликтующими сторонами. А из «Шевроле-Корвета» уже летел в сторону «жука» первый баллистический снаряд, сиречь — пустая бутылка из-под пива. Неприятельская боеголовка еще рассекала воздушное пространство между враждующими державами, а лихая троица ассенизаторов была уже на ногах. Просвистав узким горлышком над лошадиной холкой, бутылка смачно разбилась об оранжевый бок «навозника». Его экипаж распахнул люк на крыше.

«Господи, только не это!» — в отчаянии подумал Михаил, шарахаясь от окна в глубь кареты. Но господь бог, по своему обыкновению, Михаила не услышал: в следующую секунду три танкиста нанесли по врагу ответный огневой удар — пригоршнями навоза. Из «Шевроле» кинули еще пару осколочных. Три веселых друга в долгу не остались, и скоро в воздухе стало тесно от несущихся с обеих сторон летательных снарядов принципиально разных систем.

Добрую половину ураганного артобстрела принял на себя ни в чем не повинный дилижанс, оказавшийся, на свою беду, в самом эпицентре боя. Все пассажиры дилижанса кто как мог пригнулись, чтобы не маячить лишними мишенями в окнах. Охотник залег под сиденье и яростно там ругался. Девушка непрерывно брезгливо всхлипывала и попискивала, прикрыв руками голову. Блондин частично закрыл соседку своим могучим торсом, героически ее приобняв. Самым отважным из пассажиров оказался бежевый господин:

— Давай! Так их! Влепи им, ребята! — орал он, азартно подскакивая и потрясая кулаками. Но этого ему показалось мало, и он принялся метать лошадиные яблоки, подбирая их с пола, в направлении «Шевроле». Хуже всех приходилось кучеру на козлах дилижанса: пассажиры могли догадаться о его панике, судя по бестолковому дерганью их допотопного ящика. Когда в воздухе запахло грозой и навозом, а над дилижансом полетели «первые ласточки», возница поначалу резко натянул вожжи, а потом от большого ума попробовал развернуть карету прямо на «огневой полосе», но это у него не вышло.

На обитателях дилижанса его бездарные маневры сказывались самым плачевным образом: мало того, что через помещение проносились транзитом в изобилии «райские яблочки» вперемешку со стеклотарой. Пассажиров еще и кидало, как дрова. Больше всех досталось единственному в компании храбрецу: в условиях глобальной неустойчивости транспортного средства, усугубленной еще и ливневым перекрестным огнем, господин в беж нес колоссальные потери: костюмчик его принял совсем уж нетоварный вид, не говоря уже о руках, лице и прическе, вполне подходящих теперь для съемок триллера «Восставшие из выгребной ямы». Сам храбрец абсолютно не заботился о своем внешнем имидже, игнорируя обильные попадания в собственную персону, когда пролетающая шальная стеклотара стукнула его ребристым донышком точнехонько в левый висок. Последний и единственный герой несчастливого дилижанса рухнул подрубленным кедром на деревянный пол, и тут всевышний снизошел наконец, хоть и с изрядным опозданием, к мольбам Михаила Летина: во-первых, в битве произошел решительный перелом — в связи с тем, что в белоснежном (в прошлом) «Шевроле-Корвете» кончились боеприпасы.

Во-вторых, где-то снаружи возницу вдруг настигло озарение. То ли его тоже стукнуло чем-то из пролетающего добра, но только с положительным зарядом, то ли лошадь сама приняла решение. Как бы там ни было, но дилижанс сразу после трагического падения в его недрах единственной боевой единицы рванулся вперед и покинул территорию вооруженного конфликта — к тому времени благополучно завершившегося в пользу сильнейшей и более оснащенной стороны.