Олег Верещагин - Там, где мы служили...

— Конечно, — лейтенант кивнул.

Иоганн подошёл к старику вплотную — так, что тому пришлось задрать голову.

— Ты врёшь, — сказал Иоганн на лингва-франка. — Ты не можешь этого знать.

— Я знаю, господин. — старик поклонился. — Он у нас в деревне, в Нирде. Он будет там ещё два дня. Он отдыхает.

— Почему ты пришёл к нам? Вокруг много солдат, — Иоганн не сводил со старика глаз. — Они все будут рады, если это правда.

— Я узнал, господин, что Визен убивал ваших людей первыми, когда появился тут. Вы любите мстить. Я подумал — вы будете рады отомстить.

— Так, — Иоганн чуть отошёл, отвернулся, потом снова посмотрел на старика. — А почему ты вообще пришёл?

Старик помедлил. И ответил тихо:

— Визен погубил троих моих сыновей. Они были здоровые. Совсем. Это очень редко сейчас у нас. Он их погубил.

— Ты не сказал — «убил», — вдруг уточнил Иоганн. — Погубил — это как?

— Он обещал им богатство, рабов, еду… если они пойдут в отряд. Мои сыновья пали от ваших пуль.

— И всё-таки ты ненавидишь не нас, а Визена? — продолжал допытываться Иоганн.

— Кто из вас знал, что убивает их? — вздохнул старик. И неожиданно продолжал, глядя прямо в глаза швейцарца — продолжал по-французски! — До того, как всё это случилось, я учился в Париже, северянин. А потом работал там в риэлтэрской конторе. Я голосовал за Мари Ле Пэн… [10] Правая французская политическая деятельница начала XXI века. Выступала против политики мультикультуризма, ввоза в страну иностранной рабочей силы, за возрождение французской национальной идентичности. ты не знаешь, кто это, конечно, но я голосовал за неё, потому что надеялся… да, надеялся… — он покачал головой — медленно, устало. И перешёл на лингва-франка вновь. — Однако, к чему всё это? Тот мир ушёл. Я старый дикарь из вырождающегося на глазах народца, дикарь, у которого убили сыновей. Но я знаю, что есть те, кто их убил — а есть виновники их смерти. Накажи их, северянин. Убей их. Я прошу тебя.

Поражённо смотревший на старика Иоганн задумался. Потом — повернулся к Скобенюку:

— Мне кажется, он не врёт, товарищ лейтенант.

Скобенюк кивнул задумчиво. Спросил:

— Как вы считаете, капитан Фишер разрешит…

— Капитан Фишер разрешит, — согласился Иоганн. — Этот Визен давно уже нас… утомляет.

Швейцарец увидел, как глаза лейтенанта блеснули азартным огнём. И подумал одобрительно: «Ого… а он либо честолюбив… либо просто спортсмен и охотник в душе…» Скобенюк встал и подошёл к старику. Спросил тихо:

— Сколько у Визена бойцов?

Некомплект взвода составлял восемь человек. Но Фишер разрешил операцию, подчинив Скобенюку 1-й взвод лейтенанта Сведрупа. Скандинав не выразил по этому поводу никаких чувств.

Нирда располагалась на узкой нейтральной полосе — вполне несчастная и забитая местная деревушка, буквально обмершая в ожидании боёв, которые, несомненно, её уничтожат. От передового края, куда добирались вертушками, до неё было километров семь, она просматривалась с высот в бинокли.

По сведениям старика, у Визена было около сотни бойцов — больше, чем в обоих взводах вместе — в том числе и кое-кто из «синих беретов». Но старик совершенно точно рассказал, где отдыхают бойцы Визена. Правда, о схеме охраны он ничего не знал…

…Был опыт или не было, но в училище Скобенюк по всеобщему признанию не бездельничал. Взвод Сведрупа он послал по дуге, своих повёл напрямую, беря деревню в клещи и предварительно оговорив условные сигналы. Мальвони повёл фланговое охранение, Иоганн ушёл со своими вперёд…

…Лес замечал, что идут люди. Угрюмо высились, поскрипывая, грозя рухнуть в любой момент, мёртвые стволы. В ветвях молодых деревьев — уже по-зимнему оголявшихся — смолкали немногочисленные птицы. В холмах в своё время передвигаться было легче, Иоганн нервничал, хотя в целом причин к этому не было. Его отделение во взводе сейчас было самым обстрелянным.

Вскоре деревню уже можно было ощущать по запахам, а ещё через несколько минут Андрей, шедший впереди, подал сигнал остановиться и присел. Иоганн передал сигнал дальше; отделение перебежками, пригнувшись, подтянулось к русскому, сидевшему на корточках за кустами.

Между деревьев, метрах в пятидесяти, неспешно шли под углом к движению солдат трое — махди с оружием, женщина с корзинкой, в которой были какие-то корни и мальчишка лет десяти. Махди и женщина разговаривали, мальчишка отбегал в стороны, шумел. Совсем близко от сидевших за кустами махди и женщина остановились; она, кивнув, что-то сказала, передала корзину мальчику и нагнулась. Махди, явно лихорадочно спеша, зашёл к ней сзади, трясущимися руками задрал полу халата. Женщина, засмеявшись, что-то сказала, не поворачиваясь, потянула вверх драное платье…