Эдвин Табб - Дераи

– Чтобы руководить сделками?

– Да, милорд. Честно и скромно. Кредит можно поместить на какой-нибудь другой планете. Все это легко можно устроить.– Скруто выжидательно замолчал.

Эмиль поморщился.

– Вы можете идти,– холодно произнес он.

– Милорд?

– Уходите. Обещаю, что зла вам не причинят,– добавил он.– Кальдор держит свое слово. Идите, пока вы к этому еще способны.

Из своей башни Эмиль смотрел, как комиссионер идет к своему летательному аппарату. Аппарат взлетел в слабом шуме двигателей, споткнувшись немного, повстречав сильные восходящие потоки тепла от окружающих зданий; затем выровнявшись, он направился в сторону города. Эмиль все смотрел, пока аппарат не исчез вдали.

«Кто же подослал тебя? – спрашивал он себя.– Фентоны? Томблены? Или кто-то другой? Проверить меня, конечно. Найти какой– нибудь повод, чтобы обвинить меня в желании нарушить Пакт». Его руки сжались в кулаки, когда он подумал об этом. Хайв был оплетен сетью интриг – каждый Дома желал получить больше других, и каждый наталкивался на взаимное согласие, которое приводило их всех в бессилие.

А если это честный человек? Подлинный комиссионер, которого осенила хитрая догадка относительно соблазнов экономической системы, существующей на Хайве? Это совсем не трудно для того, кто наделен воображением и знанием человеческой природы. Такой человек мог бы оценить ситуацию, найти возможность получения большей выгоды и пойти на разумный риск, чтобы действовать в открытую. И этот риск оказался бы не таким страшным. Он может быть виновен ни в чем другом, кроме предложения своих услуг.

Но – насколько он искренен?

«Дераи могла бы мне сказать. Ее способность могла бы найти корни мотивации этого комиссионера. Ей следовало бы быть здесь,– подумал Эмиль.– Я нуждаюсь в ней теперь больше прежнего. Чем скорее она вернется, тем лучше,– подумал он.– Если только она вернется сюда, ей никогда больше не разрешат уйти отсюда вновь».

Ее брак с Устаром решил бы эту проблему.

Блейн повстречал кибера, когда тот поднимался по лестнице в комнату, где его дедушка проводил практически все свое время. Они столкнулись нос к носу: один высокий, с ястребиным лицом, другой – молодой в тускло-зеленой рубашке с серебряной отделкой. На груди у Брейна красовался отличительный знак семейства Кальдор, на груди у Регора – отличительный знак Киклана. Один принадлежал к оплоту семейства, другой был всего лишь платным советником. И ни у того, ни у другого не было никаких сомнений относительно того, кто главнее.

– Милорд,– кибер автоматически отступил на шаг, уступая право пройти первым, отдавая дань условностям и этикету.

– Один момент.– Блейн протянул ему бумаги, которые нес из библиотеки.– Сергал просил меня отдать это вам.

– Благодарю вас, милорд,– сказал Регор тихим голосом, заучено не содержавшим сердитых ноток.– Вам бы не следовало обременять себя этим. Дело не такое уж срочное.

– Дело? – Блейн выразил любопытство.– Вам Эмиль поручил какое-то дело?

– Нет, милорд. Ваш дядя позволил мне посмотреть все данные. Для меня иногда очень важно занять чем-то мозг.

– Да,– согласился Блейн.– Думаю, это необходимо.– Он был разочарован; никакой серьезной причины, просто киберу необходимо тренировать память. Он бросил взгляд мимо кибера на дверь комнаты своего деда.– Как он сегодня?

– Лорд Кальдор очень болен, милорд. Его болезнь не поддается лечению. Его болезнь – возраст.

– Мне это известно.– Блейн помолчал, о чем-то задумавшись.– Скажи-ка, ты должен знать,– попросил он.– Какова возможность потери позиции как правителя Хайва того или иного правящего Дома? В течение одного года,– добавил он.

– Очень низка, милорд.

– Так чего же мой дядя так боится?

– Милорд, это вопрос, на который может ответить только он сам.

Обидный, но заслуженный упрек.

– Спасибо,– сказал Блейн оцепенело.– Ты можешь идти.

Регор попрощался слабым наклоном головы, затем продолжил свой путь. Член его свиты, охранявший его частные комнаты, суровый молодой человек, принадлежащий к Киклану и признавший Регора старшим над собой. Был еще один, который делил с ним стол и кров. Третий в это время находился где-то в городе. Три единомышленника, свита небольшая, но достаточная для преодоления любых жизненных неурядиц. У Киклана не было необходимости расширять круг помощников.

– Никого не пускать,– приказал Регор. Даже эта команда нисколько не изменила мягкий тон его голоса, да и не было нужды в командирском пафосе.– Никого не пускать ни под каким предлогом.