Стас Северский - Историк

Роттер устал, как устает все, что не чуждо жизни. Он думает долго. Ему нужны мои армии, но не сильнее его армий. Этот выбор сложен для него. Сейчас я прошу его о поддержке, скоро он будет просить меня о пощаде. Но его положение осложнено — не оказать мне необходимую помощь, не потеряв Вэй-Чжен, он не может. Потеряв это укрепление, он потеряет Небесный. Вернув Небесный, Хакай возьмет все.

— Я дам вам ответ через сутки, Снегов.

— Без вашего содействия через сутки я буду устранен. Ответ нужен сейчас.

Он устремил взгляд к пустым мониторам. Все силы разведки армии, разведки службы безопасности брошены им на поиски Хакая, призрачного «дракона». Он внушает разведчикам Вайльдера неподдельный страх. Трижды сожженный карателями DIS, он возвращался неизменным. Теперь Вайльдер ищет хранилище памяти Хакая в зоне явлений бессмертного «дракона». Как только Вайльдер обнаружит память мятежника, Роттер предоставит меня воле Совета РССР. Он укрепит оккупационный режим, оттеснит мои, обреченные смутой, армии с поделенных территорий, объявит войну моему ослабшему государству. Тогда Вайльдер будет править моей страной, моими офицерами, моей техникой. Недопустимо. Вайльдеру эта власть непосильна.

Роттер коротко посмотрел мне в лицо, отвел взгляд. Я регистрирую колебания его давления, сердцебиения, дыхания. Его лицо, бледнея, каменеет. Сосуды трескаются, наполняя кровью глаза. Он не знает, кто такой Хакай, он не знает, что я такое. Но он должен решить, должен выбрать силу, которой доверит будущее войны, будущее трех систем. Он осознает бесспорную мощь моего правления, осознает спорность поисков истинного Хакая. Но он знает, что я делаю сейчас, что я сделаю после. Он понимает, что скоро он один должен будет сдерживать мою власть, что это будет тяжкой борьбой, забирающий у него последние силы. Только без меня он потерпит поражение в этой войне с Хакаем, где поражение равно смерти. В этой войне трех систем, одной — суждено быть стертой полным порабощением или полным уничтожением. Обоим победителям предстоит еще один бой. Роттер знает, что его врагом в следующей войне буду я, но он даст согласие, он сохранит мою власть сейчас. Иначе общего врага не одолеть ни мне, ни ему.

— Вы обещали мне последнее убеждение, Снегов.

Я согласно склонил голову, призывая полковника Горного. Адъютант Беркутова встал в дверях, ожидая решений, распоряжений. Он не знает, что произошло с ним, что мы обсуждаем. Он не подключен к линиям мысленной связи. Я открыл Роттеру досье Горного.

— Горный — офицер S9, полковник СГБ, отмеченный Беркутовым. Он — шпион Хакая.

Уперев пристальный взгляд в стол, Роттер сжал кулаки.

— Каким образом вы получили эту информацию, Снегов? Он был пропущен полосами контроля.

— Системы опознания не работают. Его разум точно восстановлен после смерти бойцами Хакая. Трудно заметить, что его память открыта Хакаю.

— Но этот офицер ни разу не был подвержен обратимой смерти за границами территорий РССР.

— В последний раз он был подвержен обратимой смерти у границ четвертого укрепления Борграда, граничащего с территориями укрепления Вэй-Чжен. В действительности — его смерть была необратимой. Этот офицер подделан бойцами Хакая.

— Он обнаружен в результате проверки по полному совпадению личных данных с системным личным блоком?

— Его проверили. Но прежде — я «увидел» его в штабе.

— Увидели, Снегов?

Роттер не поднял сосредоточенного, опущенного к сжатым кулакам, взгляда в визуальной проекции, но я различил тень этого действия в проекции общих излучений.

— Теперь я «вижу» четче, чем прежде.

— Мне было доложено, что вы способны видеть фоны с точностью техники, различая невидимые нам лучи.

— Вайльдер дал вам точные сведения.

— Он считает, что вы способны прочесть закрытые излученные мысли, память в процессе работы.

— Частично. Не все фоновые сигналы открыты мне, коды сложны.

— Вы способны прочесть жесткую память без помощи техники?

— Частично.

— Вы способны осветить память. Теперь я вижу, что ваш разум испускает мощное излучение. Оно подчинено вам?

— Подчинено.

Роттер распался у меня перед взором по всему видимому, по всему невидимому спектру. Я вижу другие проекции, но мне не ясно их значение. Я отделяю зоны испускаемого инфракрасного излучения от отраженных ультрафиолетовых лучей. Отделяю поле периферической нервной системы от поля центральной. Но коды высокочастотных излучений проходят с высокой частотой, теряясь во времени. Отображение пропадает, проекции, расщепляясь, исчезают.