Виктор Глумов - Чистилище. Живой

– Сейчас день или ночь? – поинтересовался он.

– Скоро ужин будет. Потом свет выключат до завтрака.

– Н-да, серьезнее, чем в тюрьме, там хоть на прогулку выводили.

Дверной замок грохнул, как выстрел, аж мутант заткнулся и забился в угол клетки. Появился человек в противочумном костюме, только вместо шлема на нем был противогаз, с двумя оцинкованными ведрами. Хотя до камеры девушки было ближе, он направился к Андрею, проговорил, ставя ведро на пол:

– Отойди к краю помещения, руки заведи за голову.

– А сесть на кровать можно? – Андрей уселся, сплел пальцы на затылке. – Я ж не мутант, бросаться не буду. Вы ж меня потом побьете, а оно мне надо?

– Надеюсь, ты понимаешь, что сотрудничать с нами для тебя же выгодно. Не говоря о том, какую ценность ты представляешь для человечества.

Чистый вытащил из ведра глиняный горшок наподобие тех, где готовили жаркое, сверху положил два куска хлеба, поставил еду за решетку.

– Скажите, а я один такой? – спросил Андрей, опуская руки.

– Не один. Была еще девушка и ее отец… Точнее, мужчина был иммунным.

– А девушка?

– Мутировала в семнадцать. Хотя была его дочерью. Я их не видел, это лаборант рассказывал, между бункерами есть связь, эти люди жили не здесь, в другом месте.

Вот и скверные новости. Витька тоже мутирует. Значит, надо продолжать бороться. Если понадобится – сотрудничать с чистыми, всеми правдами и неправдами заполучить сыворотку. Если у них получится ее добыть. Сколько «если»! И Кирилл, и другой чистый, тезка, говорил, что победить вирус невозможно.

Андрей медленно взял горшок, открыл крышку, отмечая, что он не глиняный, а сделан из плотной резины. Там была кашица, пахнущая пшеницей и какой-то химией. Он невольно поморщился.

Наблюдающий за ним чистый уточнил:

– Клетчатка и необходимые микроэлементы с витаминами. Мы так питаемся, нам нельзя необработанную пищу с поверхности.

Андрей ковырнул кашицу ложкой и спросил:

– Хотелось бы знать твое имя, ведь нам предстоит долго сотрудничать.

– Карен, – ответил чистый. – Я не ученый, я буду просто за тобой присматривать. Завтра придет Лев, вот с ним и налаживай контакт.

– Спасибо. – Андрей отправил ложку в рот. Еда вкусом напоминала детское фруктовое пюре.

Покачиваясь, человек в противочумном костюме понес ведра к клетке Лины, сунул под решетку миску. Мутанта, который при виде его начал кидаться на прутья, ткнул шокером, и, пока он корчился на полу, что-то швырнул на пол. Мутант замолчал и пополз к еде, донеслось его чавканье.

Как только Карен удалился, свет в тюрьме погас и воцарилась абсолютная темнота, в которой чавкал и причмокивал вечно голодный мутант.

– Спокойной ночи, – проговорила девушка, Андрей представил, как она укладывается на кровать, укрывается рваным одеялом. Только сейчас он немного пришел в себя и понял, что тут холодно, как в пещере, и температура не выше десяти градусов. В такой обстановке он долго не протянет, несмотря на все старания чистых. Сгниет заживо. Бедняги, как они живут в таких условиях? Ни помыться, ни согреться.

Он двинулся вдоль стены, в одной руке держа горшок с пюре. Сел на койку. Твердая, как нары, застеленные спальником. Доел кашицу, улегся, укутавшись одеялом, и подумал о том, как там Катя, Витька и остальные. Он обещал связываться с Катей, теперь не получится. Рация работала только в машинах с включенным двигателем – все батарейки нагнулись. Только бы чистые не нашли «бардак»! Не стоило уезжать на нем. Хотя ребята знают, где ящик с посланиями, и будут искать машину там. Не стоит волноваться.

Он закутался в одеяло, как в кокон. Сыро, холодно, стынет нос. Интересно, как чистые отапливают свое подземелье, откуда берут электричество? Кроме РИТЭГов [2]ничего в голову не приходило. Воду с поверхности им брать нельзя, как же они моются, что пьют? Дистиллируют ее в отдельных помещениях? Кипятят, разогревая до ста пятидесяти градусов? Но опять-таки, откуда брать ресурс для этого всего? Десять, двадцать, ну, тридцать лет они продержатся, а дальше что? Где добывать пропитание? Есть друг друга?

Андрей поскрипел извилинами и пришел к выводу, что если за десять-двадцать лет чистые не найдут вакцину от вируса, то им конец. Вирус просочится в бункер, и они пополнят ряды зараженных. И будет человечество вечно молодым. Никаких тебе старух на лавках у подъезда…

Плодись, плодись, плодись, чтоб вид не вымер.

Сон не шел, Андрей перевернулся на другой бок. Как там дети? Волнуются, наверное. Оплакивают его. Или надеются, что он найдет способ, как победить вирус. Ну, а что – он этим и занимается.