Мария Симонова - Привычка умирать

— Ладно, я вижу, тебя не убедишь. А Крапиву ты на вшивость проверил? — поинтересовался я.

— Проверю, — кивнул Гор, — тем более что он упустил важную свидетельницу. Хотя Крапива не имел допуска к информации по КОЗу.

Я задрал брови — надеюсь, это вышло скорее вопросительно, чем насмешливо:

— КОЗ — это что — конечный результат мутации? Почему коз? Неужели нам грозит… — Я поднес руку к голове. Рога там, естественно, не росли. Пока. Я надеюсь.

Гор шевельнул углом рта, что походило на мрачную усмешку. Одновременно он достал из кармана маленький диск и вставил его в компьютер:

— Не обольщайся. Козы могут оказаться пределом мечтаний по сравнению с этим самым конечным результатом. Боюсь, что мы о нем достоверно узнаем, только когда мутанты появятся на улицах наших городов. КОЗ хозяйничал на той самой У68, теперь там все заброшено — тебя напоследок поморочили и окончательно смылись. Но я тут копнул этот КОЗ и кое-какие прогнозы дам уже сейчас, как только ты ознакомишься с новой информацией.

Мы вместе приступили к ее просмотру — Алекс неплохо поработал, он комментировал и коротко отвечал на возникающие у меня по ходу дела вопросы.

— Теперь внимание, — предупредил он после отчета по делу Реймы Каук. — Дальнейшее имеет непосредственное отношение к твоей задаче,

В левом углу экрана появилась фотография господина средних лет, седого, но выглядевшего молодцевато. Рядом возникли строчки информации. Алекс не стал ждать, пока я прочту:

— Это профессор Михаил Шербан, ушедший из КОЗа год назад, незадолго до Каук. Его вытащили из зоны мятежа просто чудом. Память ему, конечно, при увольнении почистили, но мозг ученого человека — штука сложная, его не обкарнаешь под нуль, как новобранца. Сам он говорит, что ничего не помнит, но сканирование дало некоторые результаты. К сожалению, ничего по руководству Комитета и о его деятельности, зато есть кое-что из той области, в которой работал Шербан.

Профессор Шербан искал способ излечения аспида, для чего забирался в самые что ни на есть глубокие дебри молекулярных структур. Сами структуры, извлеченные из закоулков профессорской памяти, не замедлили появиться на экране. Благодаря Жен я уже немного поднаторел в этой музыке и сразу заметил изменения, привнесенные в здоровый человеческий геном, тем паче что все добавки и замены были отмечены яркими цветами: для каждой новой функции — свой цвет.

То есть аспид — вовсе не болезнь. Он тоже является мутацией, причем, в отличие от бессмертия — заразной! И мутагенный вирус способен передаваться не только половым, но и воздушно-капельным путем. Существа, получавшиеся в результате — безобразные, с человеческой точки зрения, обладали, оказывается, удвоенной силой, повышенной реакцией, острым зрением и невосприимчивостью к радиации, они способны жить под водой, да что там — существовать какое-то время даже в безвоздушном пространстве! Мало того, мутация наделяла их замечательной памятью, логическим и абстрактным мышлением, способностью к решению сложнейших задач, а на закуску — хладнокровием и жестокостью, какие и не снились нормальным людям.

— Это к вопросу о том, что примерно угрожает и нам, — сказал Алекс. — Так вот, когда все это стало известно, У68 строжайше засекретили. Примерно тогда Шербан оттуда уволился. И знаешь почему? — Он указал глазами на экран.

Экран заполонили курганы искромсанных, изуродованных тел — к счастью, не человеческих, хотя многие из них еще напоминали людей.

— Они что, перебили всех аспидов? — полуутвердительно спросил я. Что ж, вполне закономерный итог — истребление конкурирующей расы, более одаренной и приспособленной, пусть производной от людей, но запросто способной их покорить. Вернее, не покорить и даже не завоевать — просто поглотить. Практически сожрать.

— Шербан был в этом уверен, — ответил Гор. — Тысячи аспидов, населявших санаторий, куда-то исчезали, им на смену привозились новые “заболевшие”. Потом сгинули и эти. Он пришел к выводу, что их уничтожают.

— Но он же видел это собственными глазами! Разве нет? — я кивнул на экран.

— Это только фантом — картина, рожденная его воображением.

— Почему ты так считаешь? — Я разглядывал “картинку” в деталях — детали были вполне реалистичны.

— Есть разница: именно конкретная детализация, как это ни странно, отличает воображаемые картины от реально виденных. К тому же на У68 не было обнаружено никаких останков.

— Планета большая, невозможно ее всю обыскать…