Вадим Денисов - Идущий на Север. Долина Башен

Растет у охотника за головами вокабуляр, прямо на глазах.

– Пожалуй…

Я потянулся, сцепил руки и хрустнул костяшками пальцев.

– Как там, не видать ещё Выселок?

– Не уверен, что это селение вообще есть на белом свете. Мужики любят почесать языки впустую, вот и наплели с три короба, а Гика и поверил. Человек разумный должен держаться подальше от трепачей. Но если бы все мы были разумными, то и бед бы не было… А они есть.

– Хорошо, если так. Мы уже близко к цели, лучше бы без пауз.

Дилижанс миновал одинокую скалу, чащоба начала редеть, между полосами тайги показалась широкая поляна.

– Марк, мы там с возничим поговорили немного, подумали да посоветовались…

– Готов слушать, – кивнул я, с трудом сдерживая зевоту. Трудно переключиться с глобальных проблем на обыденность.

– Скажи, ты ведь не всё рассказал командору?

– Конечно.

– И про серых ничего?

– О них ни слова, только о подозрительных чиновниках. Иса Ханеди показался мне человеком ответственным, преданным родному Элону и неподкупным. Но от греха подальше… Рассказал о происшедшем в Грандуре во всех красках.

– И о паломнике ни слова?

– Гел, что ты меня пытаешь? Ни слова! Не смог!

– Я понимаю, это было бы не по-нашему, – вздохнул воин. – Клятый Орон крепко помог нам. Ещё ведь неизвестно, как бы мы выбрались из города! Просто интересно, знавал ли его командор? Ведь Орон – человек заметный, такой и должен возглавить бунт.

Я пожал плечами.

– И вот мы с Гикой подумали…

– Да о ком же вы, чтоб ты лопнул со своими загадками, подумали!

– О Милии! – рявкнул Геллерт.

Услышав уже неоднократно звучавшее в салоне имя, Лана с интересом посмотрела на нас: вдруг опять начнём нахваливать.

– При чём здесь эта певичка? – с недоумением спросил я и тут же заткнулся.

Конкретно.

У меня отличная память, профессиональная, тренированная. В голове чуть не загудело, мысли побежали одна за другой, образы, запахи и звуки быстро сменяли друг друга.

– Ты хочешь сказать…

– Будь я проклят, если не она! Под свои же напевы посеет смуту в души жителей Бикады! Посуди сам, Милия – очень уважаемый человек, ее любят и ждут, слова песен разбирают на буковки и во всём ищут что-то этакое! – он сочно щёлкнул пальцами. – Тихая девушка со стальным сердцем и храбростью льва! Она рождена для того, чтобы смущать людей.

– Но ведь Милия слепа, – возразил я неуверенно.

– Ага! Тоже сомневаешься?

Как сказал тот простолюдин: «Это наша любимая Милия! И право же, она всегда уважает здешний народ! Почему власти Бикады не возьмутся за дело и не выпорют этих жлобов-трактирщиков, платящих за такие песни сущие гроши? Девица – гордость Ванкоры, но что я вижу? Любой владелец кабака из моей Мидовы за стыд почтёт, если такая знаменитость пройдёт мимо его заведения, а здесь бедная девушка вынуждена петь в самом задрипанном кабаке!»

Да уж, такая бестия действительно может поднять и повести в бой толпу.

В виде мягкой силы. Ведь вольная Бикада в освобождении от ига не нуждается, там просто нужно сменить всю власть. Соответственно, для такой тихой подрывной работы совсем не нужен яркий герой, вроде Орона. Нужна именно мягкая, тихая сила…

– Пречистый Ванк, а ведь это может оказаться горькой правдой! – признал я.

– Что, друзья, красная мандолина отменяется? – горько спросила Лана.

– Ничуть, дорогая. Музыка вечна… Просто очень плохо, когда знаменитая певица оказывается под подозрением в подготовке мятежа.

– О каких подозрениях ты говоришь, Марк? По-моему, всё ясно!

– Только о подозрениях, Гел! – отрезал я. – Хватит о грустном, информация принята к сведению. Она не радует, но сейчас не до того, нам надо спешить, если хотим быть в Долине Башен до темноты.

Дорога уверенно шла в гору. Снег прекратился.

Скоро перевал.

Не специалист я по зиме и лютым холодам, никогда не жил на северах или в Сибири.

Я вообще-то из Москвы, климат Подмосковья для меня оптимален, лучшего и не надо. Правда, редко там бывал, всё больше в городе… Однако много читал, готовился. Всё больше в теории. И поэтому многое в новинку.

Уже в самом начале дороги через перевал улучшившаяся погода подарила нам замечательные кругозоры. На востоке путь перекрывала гребенчатая цепь красноватых утесов, на севере – ещё более заметные, даже за дальностью величественные горы с двумя остроконечными вершинами, блистающими вечными снегами. Слева – чуть просевшая трапеция наподобие белой палатки; справа – конус. Названий на карте нет, поэтому так мы их и поименуем: Пирамида и Палатка. И на карту.