Мария Симонова - Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием

Как только он выйдет из гиперпрыжка и попробует вернуться в нормальный мир, события рискуют принять лавинообразный характер. Кто знает, может быть, через пару недель инфинитайзер уже будет в руках у Гора?.. И это вовсе не означает, что прибор достанется Гарри Левински. Совсем необязательно. Да, теперь инспектор дерзал рассматривать перспективу именно в таком разрезе.

Гор привычно пробежался по докладам от других групп: ни с Минска, ни с Р66 новостей не поступало. Счета Края также оставались в неприкосновенности. Инспектору не давала покоя странная пассивность бастарда – ни тебе вызовов, ни требований немедленного результата, ни навязчивого внимания со стороны Иванова. Однако дневные новости дали ответ на этот вопрос:

– …Уважаемые господа, мы прерываем наши передачи для экстренного выпуска новостей, – зачастил, захлебываясь слюной, красавчик из визиошара в углу кабинета. – Оставайтесь с нами. А сейчас рекламная пауза…

Инспектор сжал зубы и сделал визио погромче:

– …Состояние здоровья господина Президента Белобородько снова ухудшилось. – Снова? Что значит снова?! Гор в темпе задал коминсу поиск по аналогичным сообщениям, но нашлось только недомогание господина Президента около трех недель назад. – Консилиум врачей при Администрации Президента считает, что это связано с тем, что последние сутки на А1 свирепствует вирус гриппа. Эпидемии такого масштаба на самой стерильной планете Союза…

Впору схватиться за голову. Неужели бастард все же решился задвинуть старика?! Конечно, это могла быть настоящая болезнь, подкосившая давно уже немолодого человека, тем более что сами эскулапы не ожидали эпидемии. Но при этом все складывается именно так, как Гор давно уже предвидел. Неужели Левински, пользуясь временным затишьем в делах, взялся наконец вплотную за расчистку дороги к трону?.. Очень похоже на то.

Одно, хотя и слабое, утешение Гор видел в том, что объявленной причиной болезни стал банальный грипп. Даже если наследничек и решился угробить папу, то выбрал не слишком радикальный метод – скорее всего, из страха быть уличенным. Вот если бы сообщили о болезни сердца или мозга, тогда дело – швах. А грипп дает надежду, что старик продержится еще немного времени. Только бы успеть заполучить аппарат!..

Теперь в цейтнот попадал уже сам инспектор. Он срочно вызвал Гельфера:

– Саша. Ну что там по нашему клиенту?

– Ты прямо как в воду глядишь, Васильич. Буквально пару минут назад закончил предварительный обсчет модели. Правда, это только первое приближение и данных не хватает еще процентов на сорок. Но очень интересные получились результаты. Очень. Я даже не знаю, как их оценить…

– Да ладно скромничать. Скачай мне, я сам попробую разобраться.

* * *

Весь остаток дня Гор посвятил изучению Сашиных расчетов на предмет: «Край–ронин, основные движущие мотивы и слабые места». Увидев резюме, ради которого машина вкупе с Гельфером трудилась столько дней, Гор не сразу поверил своим глазам. Он перечитал его еще и еще раз и все равно не мог поверить: выводы гласили, что основным движущим мотивом Края на данный момент является глубокая привязанность к пластхирургу Женевьеве Александер, а его самое слабое место – это любое отрицательное воздействие на означенную Женевьеву Александер.

Очередное блестящее подтверждение собственных интуитивных выводов инспектора не обрадовало. Наоборот, он вдруг необычайно четко осознал – что же является ставкой в затеянной им интриге.

Как там сказано–то? «Глубокая привязанность»? Это ж надо! Такого слова, как «любовь», просто не нашлось в словарях ни у машины, ни у Гельфера. Гор тряхнул головой, настолько не сочетались в его мозгу представления о Крае (умный, холодный, дьявольски расчетливый зверь) со словами «глубокая привязанность». А уж тем более со словом «любовь». Но трезвый и расчетливый разум бывшего инспектора по особо важным делам вновь завел свою песню о долге и необходимости.

Да, конечно, Гор никогда не сбрасывал Женевьеву со счетов, предполагая, что Край будет ее искать, и даже говорил об этом Левински. Но он–то считал это скорее прихотью, каким–то своеобразным взбрыком психики, замешанным на себялюбии изгоя и его чудовищном самомнении – вернуть себе отнятую собственность, показав лишний раз всем, на что он способен. То же примерно, как считал Гор, было у Края и с Александрой Нечаевой, которую он спрятал от Клавдия, переделав ее в мужчину, – желание обставить скорпиона, доказать в первую очередь себе, что он, Край, куда хитрее и изобретательней жестокого патрона.