Мария Симонова: Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием

Маленькая машина — льдистый наконечник копья — вонзается в многоярусный поток на перекрестке. Она улетает. Но не от меня. Именно машина была моей целью в тот промежуток времени, когда ее хозяйка сняла защиту и не успела еще включить обтекатель. То, что происходит перед байком, я вижу на экране ручного пульта. «Жучок», заключенный в мягкой пуле, уже внедрился в программный блок байка и, перехватывая управляющие цепи, замыкает их на себя. При катастрофе «жучок», само собой, полностью самоликвидируется. С точки зрения сидящего за рулем, байк вскоре потеряет управление, на самом же деле он будет управляться дистанционно — мною. Таким образом, исключается вариант случайного спасения «объекта» — разве что по моей воле, но и это исключено, поскольку я как раз специалист по случайной гибели. Многовековая практика убийств доказывает: авто — или авиакатастрофа — лучший вариант этой самой «случайной гибели» конкурентов и прочего народа, мешающего жить сильным мира сего. В свою очередь, тоже не застрахованным от катастроф.

Хоть я и вижу на экране то же, что видит женщина, но по мере удаления она вновь становится для меня «объектом». И это к лучшему. Она на Калининском, у Первого кольца, рядом с Триумфальной аркой. Движется к общественному порту. Арка? Ну что ж: по ходу следования и без лишних жертв. Веду. Вряд ли она что–то подозревает, скорее всего идет на автопилоте: мой перехват больше похож на осторожную корректировку чуть правее, чуть левее, чуть резче тормоз на светофоре, небольшая разница в скорости. Все водители и все автопилоты в одинаковых ситуациях делают примерно одно и то же. Вот и арка. Все ближе. Наращиваю скорость, постепенно забирая влево. Пора ей встревожиться. Жму. Быстрее. Еще. Кого–то сшибаю — через экран пролетает выбитое крыло. Теперь испугалась. Сейчас) все кончится. Сейчас… Все.

С минуту пялюсь в пустой экран. Привыкаю к тому, что живой. Что не я там разбился об арку в шницель с металлическим гарниром. Подобного рода паскудные ощущения давно меня не посещают. Разве что в особых случаях. Каковых в моей практике теперь два.

Пора уходить. Сворачиваюсь. Вытаскиваюсь из–за колонны. Два шага влево по карнизу — за угол, и еще два — к узкому окну. Поворачиваюсь, хватаясь за подоконник.

Тычок раскаленной спицей в левую лопатку. Словно мотылек на булавке. Теперь бы не дернуться! Спокойнее. Лишь бы успеть, пока неизвестный энтомолог не рванул в сторону, вырывая из меня кусок плоти. Жжет. Как жжет! Ныряю головой вперед в темную щель оконного проема. Падаю на спину. Переворачиваюсь. Отползаю. Бегу.

Что это? Кровь. Алая–алая. И сладкая во рту.

Черный «Драккар–170 кабриолет» осторожно поднялся на парковочный уровень сто девяносто шестого этажа и приткнулся к поребрику–пирсу в ряду столь же престижных машин. Но пилот не торопился покидать флаер, даже не снял силовой колпак. В «Драккаре» сидели двое молодых людей характерной для париев наружности. Один — черноволосый, с модной нынче челкой, другой — обритый наголо флегматик. Оба пребывали в явном замешательстве, правда, внешне это проявлялось лишь в более активном движении челюстей и в блеске глаз. Бритоголовый держал на коленях мощный лучевик системы «Люгер–плазмо». Чернявый говорил:

— …ты себе это представляешь, Ксан? Тридцать часов, и все скруджу под хвост, так его и так! Ведь этот мерин теперь ухилял невесть куда! Что скажем Клавдию? Как докладывать будем? Все сроки вышли. И про Рыжего с Капустником…

Бритый пожал плечом:

— Плевал Клавдий на Рыжего с Капустником. Да я и не думаю, что Клавдий станет слушать нас дольше, чем успеем сказать «мы его упустили». — Он следил за индикатором подзарядки оружия, разгоравшимся все ярче и ярче. — Но докладывать придется. И наш единственный шанс остаться в живых — найти его раньше, чем Клавдий начнет нервничать.

Помолчали с минуту. Ксан убрал заряженный лучевик под мышку.

— А я ведь его разглядел, пока целил. Прям как на ладони! Это ведь Моби Дик — кореш мой по интернату…

— Ну да? Моби Дик! Вот тебе и раз!

— Мы с ним земляки, только он на полгода младше. Сразу было ясно, что этот будет из лучших. Сам эк–селенц взял его в ученики. И вот что я тебе скажу, Сид: отправить такого на «скачок» будет непросто. То, что мы его упустили, — это не чудо. Этот парень — высший класс.

Они помолчали. Сид бесцельно щелкал тумблером поворотника — то включит, то выключит. Ксан меланхолично пережевывал табачный брикет. После акции его всегда одолевала апатия, когда кто–то умер, а ты еще жив и всех обставил, и «псы» — безопасники не сидят на хвосте. Но сейчас никто не умер, кроме тех двоих хейворков, таких же, как они с Сидом. Но они не в счет. Просто объектом оказался Моби, дружище Дик, его семьянин по интернату. И сволочь Клавдий, конечно, об этом знал: потому и заказал Дика именно ему. Сиду этого не понять, он пока с таким не сталкивался: молод еще, всего три акции за плечами. Да…