Александр Ясинский - Будущее, как эпизоды

Передние ряды подались вперёд. Казалось, что уж теперь кара пиктов неотвратима, что смерть героя, умерщвленного полуживотными варварами, послужит примером всё ещё колеблющимся товарищам, той искрой, что воспламенит хладный хворост мужества. Но…

Ничего не произошло и, выждав немного, вождь ударил пятками впалые бока клячи, бормоча в усы:

– Два дня будем гулять, как договорено, а после… посмотрим.

И следом за ним потекло лохматое воинство, всё убыстряющимся потоком, чтобы низвергнуться в долину внизу, и так пала Атлантида. Вот о чём будут петь сказители, и горевать у костров немногие выжившие беженцы, покуда и петь некому не останется, да и незачем будет.

В дверь постучали.

Деринг лежал, наслаждаясь жизнью, закинув руки за голову на мягком тюфяке поверх изрядно проржавевшей койки, таращась в мерцающую картинками линзу проектора, второе место время от времени, как и сейчас, пустовало.

Он один занимал эту небольшую двухместную каюту на борту броненосца «Лавр Корнилов», флагмана пиратской эскадры, куда кроме него входили захваченное ранее торговое судно «Эрнесто Гевара Серна», а также пресловутый ликвидатор, переоборудованный теперь под десантный корабль и названный «Сиддхартха Гаутама», видать, так же в честь какого-то знатного полководца древности. Крошечный иллюминатор, за которым вязко разливалась ночь, вечно царившая над Великим Морем Пустоты, располагался в конце узкого прохода меж двух коек, под ним находился уже упомянутый линзовизор, над – динамик внутренней связи; добавьте сюда пару индивидуальных шкафчиков да складной стол – вот и всё незатейливое убранство. Однако по сравнению с артиллерийской палубой, где начинал своё плаванье Деринг – это было поистине роскошью.

Да, многое изменилось с прибытия на борт. Он с ужасом вспоминал душный каземат с развешенными в несколько ярусов гамаками, там же находились стоявшие на лафетах орудия и сотня потных человеческих тел, толкающихся, орущих всех разом на него, маленькое съёжившееся существо, когда раз пришлось их обслуживать.

– Давай, пошёл, пошёл, быстрее! – вопил лысый бомбардир.

Увлекаемый напарником, Дернг и ещё дюжина канониров рванулись к дальней стене. Кто-то дёрнул за рычаг, и заскрежетал, поднимаясь, грузовой лифт, когда дверь отворилась, в лицо ударили жар и копоть, в другое время заставшие бы отшатнуться, все вместе они ухватили висевшую на цепях в кровавых отблесках тяжёлую торпеду и принялись устраивать на тележку.

– Быстрей! Скорей!

По рельсам дотолкали до орудия, к которому были прикреплены, там бомбардир, непрестанно чертыхаясь, ключом на длиной цепочке, что всегда держал на шее, взвёл боеголовку, сверяясь с циферблатами и ещё какими-то указателями на приборной доске и подал знак заряжать, а сам поднёс к уху трубку переговорного устройства, ожидая команды сверху.

– Навались!

Вдвоём они закрутили вентиль затвора.

– Залп!

И вырвавшаяся из казенной части струя пара едва не обожгла чудом отшатнувшегося Деринга, соседу повезло меньше, заорав благим матом, тот принялся кататься по палубе, лицо его распухло, став похожим на варенного моллюска.

– Следующий!

Но одного точного залпа левым бортом оказалось более чем достаточно.

Когда, дождавшись своей очереди, Деринг прильнул к окулярам смотровой трубы, которую довольный исходом дела бомбардир великодушно предоставил для развлечения своего расторопного расчёта, перед его взором впервые предстало Великое Безводное Море Пустоты в прорехах голубых и белых искр островов. Их далёкий призрачный свет рисовал очертания заиндевевших металлических конструкций, окоченевшие коконы скафандров, разнообразный проплывающий мусор – бывшее содержимое сторожевого фрегата. Невдалеке беспомощно покачивался и сам он, с вдребезги развороченным бортом, являя жадно засасывающей Пустоте остывающие коридоры, взрытые снарядами броненосца, буквально вывороченный наизнанку со всей начинкой распотрошённый пирог.

– Мда, боюсь, поживиться там в этот раз совсем не светит, – неуверенно подал голос кто-то из команды.

– А нам то что? – отвечал, не теряя присутствия духа бомбардир, благодушно раскуривая трубку. – Наше дело: заряжай да пли! А о призе пущай их высокоблагородие офицерство думает да абордажная партия старается.

В другой раз, Микаэль, зачисленный как раз в эту самую абордажную партию завалился к Дерингу весь в мыле, во всей внушающей трепет экипировке для пустотных баталий, держа под мышкой шлем с поникшим плюмажем и прозрачным забралом.