Александр Ясинский - Будущее, как эпизоды

– Пошли, полюбуешься! – возбуждённо прошипел он над ухом Деринга, обдавая несвежим дыханием и навязчиво увлекая за собой; видно было, что его прямо таки распирает от гордости.

– Представь себе, – едва не захлёбываясь слюной, вещал Мик, пока они карабкались вверх по трапу, – капитану удалось выследить и незаметно подойти к барже, доверху гружённой скарбом, тут уж мы не подкачали и в раз – ах! Вломились, а там!

Как понял Деринг из экзальтированного и несвязанного рассказа Микаэля, явно находившегося под воздействием каких-то возбуждающих веществ, это был его, Мика, первый опыт боя в новом качестве против внезапно оказавшей отчаянное сопротивление горстки команды баржи, перевозившей то ли вообще незаконный, то ли в принципе законный, однако в обход налогам, но суть в том, что весьма дорогостоящий товар.

Благодаря искусным манёврам, броненосцу «Лавр Корнилов» удалось без единого выстрела нежданно сблизиться с важно шествовавшей тяжелогруженой баржей недалеко от активно беснующейся звезды, что делала все радиопереговоры безуспешными, после чего призовой команде оставалось лишь на шлюпках приблизиться к обречённому кораблю, вскрыть обшивку и устремиться внутрь.

Вот тут и ждал главный сюрприз. В переплетении неведомо куда ведущих коридоров, отсеков и палуб, корсаров встретило ожесточённое сопротивление не желавших отдавать товар купцов. А уж после, когда жажда поживы, напор и выучка пересилили отчаянье и страх, капитан баржи из мести приказал открыть грузовой трюм и бескрайние мёртвые воды моря Пустоты вокруг заполнили десятки тысяч плывущих в никуда стеклянных баллонов с законсервированными там скрюченными эмбрионами для запчастей.

Теперь их согнали в кучу, изрядно побитую и окровавленную оставшуюся в живых команду баржи, поддерживавших своих раненых, глядевшую волками на ненавистных захватчиков. Чуть в стороне рядком покоились полторы дюжины невезучих корсаров, отдавших свои жизни, чтобы в итоги их товарищи получили ничег о.

Разъяренная Дурга вышагивала по проходу меж дрожащими пленниками и остатками абордажной команды, тяжело дышавшей и ещё не отошедшей от боя и резни, выстроившейся у стены напротив, охаживая себя по чёрным кожаным ботфортом тонкой тростью с ременной петлёй на конце.

– Бездари! Дебилы! Дегенераты! Лучше б я одна пошла на такое дело и надрала жирные задницы бестолковым торгашам, да ещё бы и барыш сохранила надёжно! Вы же – что устроили? Положили столько бойцов, а вот, спрашивается, зачем? Для чего? Что мне или капитану теперь делать с этой охренной кучей металла? Или, может, сплетёте из портков сачки и отправитесь ловить уплывшее? А? Нет желающих? Где капитан этой колымаги, сволочь, я с него шкуру сдеру? Что? Застрелился? Лучше бы вы все застрелились! Где журнал, контакты, прочее? Где прибыль? Что с этих-то взять?

Взгляд её внезапно остановился на Деринге, кажется, даже скользнула искра узнавания.

– Что мне делать со всеми этими никчёмными мерзавцами? – словно непосредственно обращённый к Дерингу вопрос прозвучал над подавленными людьми.

Деринг не знал, что конкретно полагалась делать в этом безумной мире, по другую сторону, на родине в таких случаях захваченных пленников насиловали, не взирая на пол, и умерщвляли, здесь и сейчас, поймав взгляд черноволосой воительницы он вновь, как и на планетоиде, мечтал всей душой остаться с ней под надёждой защитой. А Мик? Мик был больше не нужен.

Девушка запнулась, она мигнула, и, кажется, перенеслась с корабля куда-то далеко, где горели костры над кучами трупов и нагие кастрированные дервиши в ожерельях из черепов плясали по вспыхивающей под темными пятками золе под рокот барабанов.

В зрачках её отражались взрывающиеся с треском угли, когда она уставилась на Деринга, а после, ещё раз моргнув, с трудом отвела взгляд и сжала рукой лоб.

– Отправьте их за борт, – хрипло выдавила она. – Покуда я не сотворила что-нибудь поистине ужасное.

Тем же вечером за Дерингом явились:

– Собирайся, красавчик.

– Куда? Зачем?

– Тебя хочет Дурга.

Так началось восхождение никчёмного крысёныша по значимой лестницы.

Однако вернёмся в нашу каюту, в которой только что раздался долгожданный стук в дверь.

Подскочив, Деринг повернул тумблер на визоре, остановив мерное шуршание плёнки на скрытых в корпусе бобинах, зеленоватый свет линзы мерно угасал, пока Дерниг устремился открывать гостю.

С порога чмокнув в щёку, она толкнула в его объятия объёмистый бумажный пакет со снедью и по-детски хихикнула его секундной растерянности.