Александр Ясинский - Будущее, как эпизоды

Неожиданно улыбнувшись, Мик добавил:

– Я бы назвал эту историю «Сад разбитых сердец или Хронология времён Первой Галактической Войны», и состряпал бы по этим событиям пухлый том, однако не думаю, что его кто-либо стал читать, – и с этими словами выбросил не оправдавшие надежды камни.

– За свою недолгую жизнь я убил двадцать мужчин и только одну женщину, правда, не все они были людьми, но разве от этого легче? Казалось бы всё…Но кризис прошёл и здесь и сейчас на этой новой планете я чувствую, я верю, что начинаю новую жизнь, ведь старый «я» умер, когда разбилась капсула, ты же видел, ведь правда, Деринг?

– Там много кто умер, – неопределённо отозвался Деринг, не желая вступать в полемику, ни потакать фантазиям попутчика.

Он подошёл к не к месту весело журчащему ручью и, присев на корточки, начал быстро умываться прохладной и чистой водицей.

– Я хочу, чтобы меня забрали отсюда! Немедленно! Или как можно быстрее, – бормотал он, активно ополаскивая лицо и за ушами быстрыми выверенными движениями.

– Что ты там бормочешь, бестолочь? – раздражённо поинтересовался Мик, ища другие, более подходящие с его точки зрения для розжига огня камни.

– Ничего! – отфыркиваясь, бросил Деринг.

После он посмотрел в ручей, куда стекали капли с его чистой шёрстки и пена, рождаемая стремительным течением на порожке из мелкой гальки, впервые за весь поход доброжелательно улыбнулась ему в ответ. Он знал, что услышан.

– Мик, а ты уверен в правильности выбранной дороги, в то, вообще, куда мы движемся и должны прийти? – не выдержал Деринг, когда задыхаясь и поминутно соскальзывая по россыпям щебня, они взбирались на очередной склон.

Взбиравшийся впереди Мик остановился и уставился на попутчика.

– Конечно! – уверенно сказал он после неуютной паузы, в течении которой Деринг уже не раз пожалел об опрометчивом вопросе; да Микаэль был хорош, как защитник, но временами он откровенно пугал Деринга.

– Если двигаться на восход солнца, – и он указал на висевший над головами пылающий жёлтый шар, – мы обязательно придём к цели.

Деринг поёжился, но всё же рискнул ещё раз спросить:

– А если никуда не придём, Микаэль? Я очень устал, истощал и хочу домой, в космопорт. Кто-нибудь, заберите меня отсюда!

– Тогда, – Мик на секунду задумался, – тогда, мы пойдём на восход другого солнца, – и он указал на второй шар поменьше, бордовый и тусклый, как раз неуверенно появившийся над горизонтом справа.

И они полезли дальше.

– Теперь туда! – воскликнул Мик, когда что-то загрохотало справа, и с небес низвергся в сиянии болид. – Удвоим же усилия!

– Я знал, – продолжал он потом, когда они, поддерживая друга, сгибаясь от усталости, стояли чуть живые на вершине горной гряды. – Я знал, что мы на правильном пути.

Внизу расстилался изрезанный дымящимися расщелинами склон, переходящий в изумрудные, колеблемые лёгким ветерком луга, а там у самого края затянутого растениями-паразитами леса лежали коричневыми обломками зубов развалины храма, возле которых и стояла недавно приземлившаяся космическая шлюпка.

Едва ли не вприпрыжку товарищи по невзгодам устремились навстречу судьбе.

– Поглядите-ка, братва, – удивлённо поинтересовался один из дежуривших у входа в храм головорезов, – нас, что, атакуют?

Вся пятёрка неряшливо одетых и перепоясанных патронташами караульных разом уставилась на несущуюся во весь опор оборванную парочку.

– Спорим, я сниму того крысёныша с первого выстрела? – прохрипел изрядно пропитым голосом бородатый моряк с заплетенной в косичку бородой, устанавливая прицельную планку своего ружья.

– Какая-то странная абордажная команда, – заметил другой, кладя заскорузлую ладонь на рукоять сабли. – А что они орут, «подождите, не стреляйте», что ли?

– А, по-моему «подойдите и стреляйте», – заметил самый щуплый из отряда, который по виду так же смело подошёл бы под описание «крысёныш», чей мутный взгляд из-под запавших воспалённых глазниц и неестественная белизна потной кожи выдавали любителя опиумной смолы.

– Что за шум ещё там? – донёсся приглушенный расстоянием недовольный возглас, переросший в раздражённую ругань, когда, споткнувшись о подвернувшийся камешек, из тёмного портала храма показалась женская фигура в перепачканной кирасе, несущая газовую лампу в одной руке и молоток с длиной ручкой в другой. Расшитый бисером платок защищал роскошные волосы, а миловидное личико с тонкими правильными чертами хранило отпечаток заброшенного пыльного подземелья.