Александр Ясинский - Delirium?

Я сел на лавку, пригубил дрянь из пакета и откинулся на спинку, типа любуясь зелеными насаждениями из прошлогоднего подгнившего пластика.

С соседней лавки донеслись девичьи голоса.

– О, девушки! А не прошвырнуться ли нам до ближайшего паба? – без лишних церемоний предложил я. Интересно, только на какие шиши?

– Мы пива не пьем, – скокетничала самая смелая и раскрашенная.

– А вино?

– Вино тоже.

Вот же не задача. А то шмурдяк у меня уже имелся в пакете.

– Ну, тогда это, может, что покрепче?

– Тем более!

– Ну, что ж, придется тогда вас трезвыми трахать! – подытожил я.

– Сейчас я тебя самого трахну! – неожиданно вмешался грубый мужской голос, повернувшись, я увидал патруль, подружек, как ветром сдуло.

Начался неизбежный в таких случаях и унизительный обыск. Благо еще, что в попу с лупой не заглядывали, как в районном военкомате, где старые извращенцы вовсю изгалялись над молодыми мальчонками призывного возраста.

Из вывернутых карманов поочередно возникли: ключи (опачки, колющее!), несколько мятых купюр, так называемых «доларорублей», какая-то мелочь, пластиковая карта-паспорт, дающая право свободного передвижения по пятьдесят третьему штату особой юрисдикции Россия и, наконец, зеленая СПИД-карта, иначе мои неприятности имели бы более затяжной характер.

– Ну что, будем конфисковать или забирать? – лениво поинтересовался дылда в небрежно сдвинутой на затылок форменной фуражке – недавний выпускник полицейской академии.

– По какому поводу?! – в очередной раз подвел болтливый язык меня.

– За нарушающее общественный порядок поведение в нетрезвом виде, – снисходительно пояснил другой представитель закона, когда я разогнулся, держась за живот. – И сопротивление при задержании, – ласково добавил другой.

– Тогда… это самое… конфискуйте все к чертям…

Меня от души двинули коленом в пах.

– Что, хочется поговорить? – участливо спросили стражи правопорядка. – Думаешь, нам твое позволения нужно, а? Кем ты себя возомнил, шушара уличная? Здесь – мы закон.

Это я всегда знал, да вот подзабыл в последнее время, везло не нарываться на бдительных стражей, что променяли армейские сапоги на лакированные ботинки полицейской академии.

– У тебя есть две возможности, подонок, – лениво процедил дылда. – Первая: мы тебя бьем и отпускаем. Вторая – забираем. А можем и здесь в чувство привести и в участке добавить, а если захотим, то еще и по статье засадить. Потому, как мы – закон и порядок. Уяснил?

Я все уяснил, поэтому молчал и кивал.

– Ладно, так и быть, бегом отсюда, чтобы через десять секунд тебя не видели, и попробуй еще раз попасться.

Сволочи! Архангел, вложи карающий меч мне в десницу.

Эта странная мысль горела в мозгу все время, пока я «зайцем» трясся в тамбуре пригородной электрички. Я пытался о чем-нибудь другом, но не мог. Искал позитива, и не находил его. Что касается медитации, то та вообще не шла без наркотиков. Было гнусно и отвратительно. Надписи на проносящихся за окном гаражах. Дырка в панели, забитая мусором и окурками. Пьяное рыгание и пердение соседей. Сбивающий с ног запах пота и жара. Мерзость – вот, что меня окружало. Огонь. Очистительный огонь – вот, что поможет мне избавиться от всего этого.

Потребность в ответном насилии нужно было удовлетворить немедля. Зря я уничтожил своего персонального тамагочи. А произошло это так.

* * *

Как-то мне позвонили.

– Ну, что, пищит?

Я устало зевнул, третий час ночи. И черт знает, какой день депрессии.

– Прекрати, Ник. Я хочу спать.

– Подожди! А мой сученок-то аж вопит. Пришлось даже вынести на балкон и засунуть в коробку из-под обуви. Сейчас думаю, попробовать сдирание кожи, но так, не сразу. Чтобы не окочурился, и не пришлось нового покупать. Знаешь, я тут на «Нью-Горбушке» его пропатчил или перепрошил, хер его знает, короче, что сделал, так вот – теперь я могу делать такое, хи-хи, ни на одну голову не оденешь. Только представь: тут аккуратненько снимешь кожу, там – подлечишь, нашинкуешь и вновь заштопаешь. Я словно бог для него, понимаешь, иди твою мать?! Стой, не перебивай! Это еще не все! Потом, значит, всю, эту срезанную и разнообразно приготовленную дрянь-то жаришь, виртуально, конечно, не подумай, что я псих, чувак, ты же меня понимаешь?

Меньше всего я хотел понимать чего-то среди ночи.

– Правда, здорово придумано? – не унимался друг – паскудник. – И скармливаешь обратно этому ублюдку. Прикинь, какой кайф! Правда, здорово придумано? А, знаешь, чего еще было бы не плохо?