Александр Стрекалов: П. П. Шмидт

От КВЖД он же, Витте, решил соорудить ещё и ответвление и проложить железнодорожную магистраль через всю Манчжурию прямиком к Порт-Артуру, чем оскорбил и озлобил китайцев предельно. В 1900 году они подняли восстание и разломали Южно-Манчжурскую ветку. И правительству России пришлось вынужденно вводить туда войска для охраны железнодорожного сообщения Порт-Артура с Империей, а по сути оккупировать большую часть Манчжурии и этим напрягать китайцев, делать их своими злейшими врагами в надвигавшейся войне.

Далее, в начале 1898 года при освоении арендованного Россией Квантунского полуострова Витте потратил из казны немалые денежные средства, опять-таки, на сооружение и обустройство дорогостоящего коммерческого (неукреплённого) порта Дальний, по факту не нужного нам. И уже через несколько лет глубоководные причалы Дальнего помогли японцам выгрузить тяжёлую осадную артиллерию на материк. Она-то и разгромила в итоге наши порт-артурские укрепления. Не будь её, артиллерии, – взять японцам русскую цитадель было бы просто невозможно.

За всю эту подрывную против собственной страны и народа работу именно Витте и отвечал, получивший в конце войны, после подписания позорного Портсмутского договора, титул графа . И действия его на Дальнем Востоке глупостью никак не назовёшь. Это была чистейшей воды измена… Только, по меткому выражению историков, «трагизм ситуации заключался в том, что изменником был Витте, а весь груз ответственности ложился на Государя, а вся тяжесть расплаты – на русский народ»… А прохиндей и транжира С.Ю.Вите (озлобивший и настроивший против себя под конец даже и добрейшего Николая, уволившего его со службы с глубокой обидой в сердце) числится теперь у наших прозападных литераторов-летописцев в героях и доброхотах. И отказываться от этой подчёркнуто-героической трактовки в рассказах о жизнедеятельности своего обожателя и кумира они не собираются: хоть им кол на голове теши…

Подобную нелестную характеристику, с перечнем вопиющих фактов и цифр, при желании можно было бы выдать доброй половине состава тогдашнего кабинета министров. В том числе – и представителям оборонного ведомства, нашим доблестным генералам и адмиралам. Из-за чего кадровая политика Царя на дальневосточном театре военных действий была в высшей степени сомнительной, если провальной её не назвать. Куропаткин, Стессель и Небогатов были совсем не те люди, которые требовались России в тот критический момент истории, на которых мог бы с гарантией опереться Царь Николай. Все они были военными, боевыми командирами по форме, но не по факту. И не по духу, тем более… Оттого и сдавали там всё нажитое, арендованное и построенное за здорово живёшь, проигрывали бездарно…

Но, несмотря ни на что – на кабальные обязательства перед союзниками, просчёты, предательства и поражения, – уже весной 1905 года стало понятно, что Япония выдыхается и скоро проиграет войну: куда ей, моське англосаксонской, было с Великой Россией тягаться! Да ещё когда во главе русской армии старый боевой генерал Линевич встал – большой патриот и сорвиголова, вояка грозный, бесстрашный, мелкотравчатому Куропаткину не чета. А с патриотами-главнокомандующими русских нельзя победить: про это враги России издревле знают.

Знали про то и англосаксы, естественно, кукловоды японские, быстро забили тревогу, бросились своих азиатских партнёров спасать. 26 мая американский президент Т.Рузвельт обратился одновременно к Японии и России – предложил им “в интересах человечества” заключить мировую, чтобы положить конец “ужасающей и прискорбной борьбе”. И 28 мая Япония приняла предложение Рузвельта, согласилась на переговоры.

Приняла предложение и Россия, увы, по чьей территории японские солдаты гуляли и кому был не выгоден мир в той переломной для неё ситуации, ещё и на унизительных американских условиях, что капитуляции были сродни, – но которой было уже не до войны, к сожалению: внутри неё весь 1905 год кипела ужасная Смута…

3

Смута готовилась загодя, с конца XIX века. Или с момента восшествия на Престол Императора Николая II Александровича, если быть совсем точным, – человека добрейшего и гуманнейшего, излишне милосердного и мягкотелого даже на скромный авторский взгляд, что категорически недопустимо на такой-то должности. Человеческая доброта и слабость притягивает как магнит разного рода нечисть, что в мире обильно водится и слабаков-добряков порабощает и сжирает в два счёта, если не давать ей спуску – позволять спокойно на шее сидеть, кровью своей питаться.