Александр Стрекалов: П. П. Шмидт

К концу 1904 года зачистка в целом была закончена – патриотический стан поредел. И страна оголтелой пропагандой была одурачена и возбуждена до крайности. Оставалось сидеть и ждать удобного для начала смуты момента, который революционеры-подпольщики связывали с войной, проходившей столь неуспешно…

Горючим материалом для беспорядков послужило известие от 21 декабря 1904 года о падении Порт-Артура и пленении его героев-защитников после долгой осады. Русский народ был в шоке, был вне себя от ярости и от боли. Злоба кипела и пенилась через край: достаточно было малой искры, чтобы народ взорвался. В разговорах люди с жаром проклинали чиновников и военных, царских бездарных слуг, доведших страну до такого срама и унижения.

Изготовившийся интернационал этого только и ждал: дал команду революционным вождям – Гапону , Азефу и иже с ними – профессиональным провокаторам, громилам и бузотёрам, немедленно начинать действовать… А начинать нужно было с Царя – удерживающего Державы, – с дискредитации и десакрализации его, лишения ореола святости и величия; равно как и символов справедливости, правды и чести… Для этого же требовалась “самая малость” – вымазать Государя кровью подданных (надёжный и проверенный во все времена способ дискредитации власти) и таким гнусным образом перевести на него одного народного негодования стрелки. И этим духовно сломать Николая, или надломить хотя бы, отдалить от народа и от страны. Со всеми вытекающими из этого факта трагическими для Царской семьи последствиями… Во исполнение данного плана политтехнологами и была подготовлена провокация с шествием и стрельбой, и многими человеческими жертвами, “властью безвинно загубленными”, получившая название в летописях “Кровавое воскресенье”.

Провокация удалась на славу, это надо признать: Царь был и дискредитирован, и очернён, кровью народной помазан, к которой не имел отношения, вот в чём беда и мерзость вся заключалась. 9 января 1905 года, в день злополучного “крёстного хода”, его даже и в Петербурге-то не было: он находился в Царском Селе и ничего не подозревал плохого, министры ему не докладывали… Но расплачиваться пришлось емуза бездарных своих подчинённых, которые проворонили и проспали всё, что только можно было проспать, довели ситуацию до такого чудовищного исхода. Министру внутренних дел, князю Святополку-Мирскому Петру Даниловичу , по протекции Витте назначенному на этот пост вместо убитого террористами “реакционера” Плеве, за то большое спасибо, генерал-губернатору Петербурга Фуллону Ивану Александровичу , которые не смогли распознать такого явления, например, как священник церкви при пересыльной тюрьме Георгий Аполлонович Гапон , что сыграл едва ли не ключевую роль в начале той смуты. Почему-то в министерстве внутренних дел посчитали, что Георгий Гапон стопроцентно их человек и честно работает на Охранку. Осенью 1903 года тамошние генералы создали под него Общество фабрично-заводских рабочих, заманили туда всех “наиболее сознательных” тружеников северной столицы, активистов-революционеров и им сочувствующих, – и успокоились. Решили, видимо, что ежели, мол, что-нибудь там и задумают работяги плохого и криминального, проныра-поп сообщит; там у нас, дескать, всё схвачено и под контролем.

Но Гапон оказался сложнее, чем про него чиновники из полиции думали: работал сам на себя, сам возжелал прославиться, в историю России попасть, а, может, и на Трон взобраться. Пользовался дружбой с властями как ширмой, и при этом создавал тайные революционные организации, подконтрольные ему одному, для целей, ему же одному ведомых. В этом попу здорово помогали закулисные кукловоды, которые его поняли лучше, чем царские сановники, которые ему больше платили, одновременно науськивая на Царя, выжидая удобного случая…

После падения Порт-Артура кукловоды решили – пора! – и спустили с цепи Гапона. А тот оказался человеком недюжинным, незаурядным: весь Петербург всполошил, бездельничать-бастовать заставил. И стачечный комитет создал всего за несколько дней, и фонд помощи бастующим, располагавший немалыми средствами. Воззвания начал строчить – сначала экономического, а потом и политического характера. Молодец да и только! Хват! Этакий Гришка Отрепьев санкт-петербургского разлива, который и кончил также: был повешен своими же подельниками-революционерами (группой боевиков-эсеров) в марте 1906 года в Озерках за обнаружившуюся связь с Охранкой и предательство революции.