Леонид Павлов - Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?

Гжибовский, вежливо молчавший на протяжение всего длинного монолога наркома, встрепенулся, и сказал, что при возникновении критической ситуации Польша обязательно обратится за помощью к Советскому Союзу. На эту реплику Литвинов сказал, как отрезал: Польша может обратиться, когда будет уже поздно, и для Советского Союза «вряд ли приемлемо положение общего автоматического резерва. Теперь более чем когда-либо необходима ясность в отношениях, и пресса по мере сил старается содействовать внесению ясности, и обижаться тут не на что». Посол сказал, что он защищает несовершенную политику своего правительства, на что Литвинов ответил, что несовершенство всегда подвержено критике 220 .

Гжибовский посетил наркома лишь для того, чтобы сообщить о решении своего правительства отклонить предложение Англии о декларации, но беседа затянулась. Однако, и то, что он говорил, и то, что ему отвечал нарком, было, по сути, пустым разговором, состоящим из одних только взаимных упреков, недомолвок и иносказаний. Позиция Польши озвучивалась до этого много раз – стойкое нежелание участвовать в блоке, где будут представлены СССР и Германия, либо в блоке, противостоящем одной из этих держав, стремление сохранить хотя бы видимость добрососедских, но не союзнических отношений с Берлином, отказ от присоединения к антикоминтерновскому пакту. Заслуживает внимания и высказывание Гжибовского о том, что в случае агрессии Германии в Восточной Европе военных сил Польши и Советского Союза будет достаточно, чтобы обуздать агрессора. То есть, в Варшаве вовсе не исключали совместной с СССР борьбы с агрессором. Кроме того, Варшава прямо заявила о том, что взаимность понимает таким образом, что помощь, которую окажут ей, должна быть сопоставимой с той помощью, которую способна оказать она, а в этом смысле возможности Польши ограничены. Политику Польши можно охарактеризовать одним словом – нейтралитет. Советская политика по отношению к Польше также не была ни для кого секретом: обуздание агрессора виделось Кремлю исключительно прямыми военными действиями, что неизбежно вело к войне. А, поскольку, все советские руководители всегда бахвалились, что война будет вестись на чужой территории, всем в Польше было ясно, что в таком случае война будет вестись на территории Польши. При этом в Кремле постоянно декларировали свое стремление создать в Европе мощную систему коллективной безопасности. Однако ничего такого, что на самом деле всерьез заинтересовало бы предполагаемых союзников и тем самым предотвратило бы сползание Европы к войне, Москва не предлагала, а на предложения, поступающие от других участников мирного процесса, реагировала почти всегда не то, что сдержанно или негативно, а просто враждебно.

4 апреля Литвинов в письме Мерекалову отмечал, что предложение Англии Советскому Союзу подписать совместную декларацию, пока застопорилось из-за возражений Варшавы, которая заявила, что она не может примкнуть ни к какой акции, направленной против Германии. Чемберлен и Бонне, вероятно, обрадовались польским возражениям и стали придумывать комбинацию без советского участия. Правительства Франции и Англии заявляют Правительству СССР, что они, конечно, еще не отказались от мысли какого-то общего блока, что они не намерены игнорировать СССР, что будут консультировать Советское правительство и, действительно, иногда кое-что сообщают Майскому и Сурицу, но Кремль занимает весьма сдержанную позицию, давая понять, что для него не приемлемы любые планы, разработанные без его участия. Европе без Советской России не обойтись, и чем позже к ней обратятся за помощью, тем дороже заплатят. (Фраза для чужих глаз не предназначенная, говорит о многом. Сталин выбирал, кто заплатит больше – демократы или фашисты. Больше заплатили фашистская Германия: Франция и Англия предлагали России защищать саму себя, и помочь защитится союзникам. Гитлер предложил ничего не делать, да еще и половину Польши, Прибалтику, Финляндию и Бессарабию за невмешательство посулил, хотя, как станет понятно после начала Второй мировой и Великой Отечественной войны, это была не плата, а жертва количества и выигрыш качества, и количества. Кроме того, в случае большой войны в Европе шаги призрака мировой революции становились бы все слышнее. При таких условиях выбор Сталина был очевиден. – Л.П.). СССР относится, поэтому, совершенно спокойно к шуму, поднятому вокруг так называемого изменения английской политики. Судя по отрывкам речи Гитлера, он чувствует себя менее уверенно, чем прежде. Заявления Чемберлена, если не окончательно испугали его в такой степени, чтобы он отказался от своих планов, все же внесли некоторое смятение. Известно, что Муссолини без особого восторга воспринял новые германские захваты, но он вынужден терпеть их, ибо ему в настоящий момент от «оси» не уйти 221 .