Всеволод Липатов - Сказки Безумного Леса

Так, за разговорами, торопливо проходя мимо открытых по весеннему времени дверей и окон домов, незаметно добрались до своего подворья. Иван тихо открыл тяжелые ворота подворья и придержал их, пока Коник торопливо втянул телегу. Также тихо он закрыл ворота, хорошо смазанные петли даже не скрипнули. Поспешно задвинул засов и поспешил вслед за Коником к дровяному сараю. Их по-прежнему окружала тишина ночи. Стараясь, быть незамеченными и держась подальше от освещенных окон дома в тени, они тихо проскользнули через широкий двор. Иван, также поспешно открыл двери, а конь втянул тяжелую телегу в сарай. Ворота тихо закрылись. Иван зажег лампу и стал быстро разгружать дрова, складывая их в поленницу. Он торопился, вечер уже в самом разгаре, в его любимом кабаке «Лесной удел» поди уже собралась вся теплая компания. А его нет, непорядок. Может снова придет давешний рассказчик, тогда можно будет опять всласть попугаться. А может и сам, расскажет что-нибудь из своей богатой приключениями жизни.

– Ну, что, мы еще в лесу? – Спросил конь, переводя дыхание. Почему-то последняя часть операции была самая волнующая.

Иван задумался. После сегодняшнего разговора с Еленой брать Коника с собой было опасно. Но оставлять его болезного тоже очень не хотелось. Вон как жалостливо смотрит, прямо вся душа переворачивается. Да и как самому гулять, если знаешь, что твой друг в темной пыльной конюшне сеном хрумкает и хвостом оводов отгоняет. А, была не была! Где наша не пропадала. Сегодня он и так хорошо поработал, так пускай хорошо отдохнет. Тем более жажда стала мучить друзей все сильней.

Иван обречено махнул рукой и пошел вглубь сарая отодвигать старый огромный шкаф. За ним показалась маленькая дверца. Эту потайную калиточку на улицу еще отец Ивана делал. И когда сын подрос и стал хаживать по вечерам за родной двор, он поделился своей маленькой тайной. Кроме них двоих, да еще Коника, про заветный выход никто не знал. Выходил он в маленький тупичок между заборами, а со стороны улицы этот тупичок прикрывали здоровенные кусты, через которые даже зимой ничего не было видно. Конь, нетерпеливо переступал неподкованными копытами по деревянному полу дровяника и, прядая ушами, настороженно прислушивался к звукам со двора. Потом сказал:

– Слышь, Вань, а ведь настучат на нас. Как пить дать настучат.

Иван в этот момент возился с замком и потому ответил невнятно.

– Что, что? – Спросил Коник.

– Я говорю, не каркай, – потом помолчал и добавил. – Попался бы мне этот…, – и вдруг замолчал, потом, справившись с замком и тихо открыв дверь, процедил сквозь зубы. – Не каркай, значит… ну, ну, надо бы поговорить с этим дятлом.

Коник не обратил внимания на бормотания Ивана, мало ли какие мысли могут прийти в голову к другу, надо будет, расскажет сам. А сейчас он был весь в предвкушении наступающего вечера. Друзья протиснулись через дверь, плотно прикрыли ее за собой и бодро зашагали в сторону любимого кабачка, где их ждали нехитрые мужские радости и развлечения. О завтрашних последствиях они постарались забыть. Не хотелось портить такой дивный вечер будущими переживаниями, трезво рассудив, чему быть – того не миновать.

* * *

Елена сидела возле открытого окна и вязала. Стальные спицы, подаренные ей матушкой на день рождения, быстро голубовато поблескивали, отражая свет ламп. Клубок с красной нитью катался по полу. Из-под стола за ним внимательно наблюдал черный пушистый котенок. Вот он прыгнул, упал сверху на клубок, перевернулся на спину и подбросил его вверх всеми четырьмя лапками. Потом вскочил и опрометью бросился обратно под стол. Нитка зацепилась за его хвост, выгнутый трубой, и натянулась. Елена досадливо дернула ее, подтягивая клубок ближе к себе. Котенок, прижав уши к голове, рассержено зашипел и метнулся в угол, под кресло и оттуда блеснул ярко-зелеными глазами.

В углу в кресле вздохнула Глафира, она досталась Елене вместе с Иваном. Она была его кормилицей и няней в детстве, и когда родители Ивана неожиданно пропали, продолжала присматривать за ним. А со временем стала незаменимой помощницей и ближайшей подругой его жены. Хотя Глаша, как ее все называли, была чуть ли не старше ее матери. Именно она помогла на первых порах обуздать Ивана и его верного друга Коника. Чувствуя поддержку Елены, она грудью вставала в дверях перед их друзьями, когда они по привычке заходили к нему на огонек.

– Иван опять куда-то отправился с Коником, – никому не обращаясь, проговорила она. – Что там в этих кабаках, медом для них намазано?