Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича. Том второй

— Да — да, — подхватил Щукин, — а это значит, что "сладкой парочке" пешком далеко не уйти. И, уж тем более, по лесу. Через несколько верст ходьбы по лесным тропинкам Паркер просто ляжет на землю, и даже под страхом смертной казни ни сможет сдвинуться с места. А потому беглецы будут пытаться найти какой‑либо транспорт — скорее всего экипаж — чтобы добраться до Петербурга.

— Александр Христофорович, — сказал он, — надо приказать ротмистру Соколову, чтобы на въезде в город внимательно осматривали все кареты. И еще — надо послать по всем дорогам конных жандармов, которые расспрашивали бы у всех встречных — не видели ли они подозрительных людей, которые пытались остановить карету. И не стоит забывать о мерах предосторожности — ведь беглецы вооружены.

— Хорошо, Олег Михайлович, — кивнул Бенкендорф, — нам надо поймать этих проклятых англичан до темноты. Иначе у них появится шанс пробраться в город. А вы не думаете, что они могут разделиться — в Петербург пойдет один мистер Джонсон, а Паркер будет ждать в укромном месте его возвращения с экипажем?

— Такое возможно, — после недолгого молчания сказал Щукин, — но все же, с моей точки зрения, маловероятно. Паркер побоится отпускать Джонсона одного. Ведь тот может запросто бросить своего шефа, и попытаться в одиночку скрыться за границей.

Граф пожал плечами, но не стал споить с подполковником. А Щукин снова связался по радиостанции с Сергеевым — младшим, и приказал ему немедленно выехать в имении отца, прихватив с собой приборы ночного видения, камуфляж, и не забыть взять подаренный ему "Вал". Вполне возможно, что Николаю снова придется вспомнить былые времена, когда он ловил цели в окуляр оптического прицела.

Кроме того, он передал ротмистру от имени главы III — го отделения все распоряжения по перехвату беглецов, и попросил Николая размножить на принтере фотографии британцев, чтобы старшие постов могли их опознать. Щукин велел Сергееву — младшему немедленно докладывать ему по рации обо всех новостях.

— Вот и все, Александр Христофорович, — сказал он пригорюнившемуся за столом графу Бенкендорфу. — Машина розыска заработала, и мы будем ждать результатов. По себе знаю, что сидеть и ждать — самое тяжелое. Но, ничего не поделаешь…

В этот момент в комнату заглянул Виктор Сергеев.

— Ну что, бойцы невидимого фронта, — сказал он, — опростоволосились? — Не переживайте — найдем мы этих проклятых британцев.

Я тут для начала разослал своих мужиков, ну, тех, которые промышляют охотой, чтобы они побродили в окрестных лесах, и посмотрели — нет ли следов каких… А прочих, которые посмышленее, послал по соседним деревням, чтобы они поспрашивали у людей — не видели ли кто двух чужих господ, одного хромого, а второго здорового… В общем, полагаю, что деваться им некуда.

— Спасибо, Иваныч, — поблагодарил Щукин отставного майора, — сеть ты раскинул широко, и эти британские караси обязательно в нее попадут. Будем ждать.

Ждать им пришлось недолго. Вскоре в усадьбу примчался запыхавшийся мальчишка, который обливаясь потом и глотая слова от волнения, сообщил, что в соседнюю деревню, расположенную в верстах пяти от имения Сергеева, заявились какие‑то два барина, с виду не русские.

— Страшные они какие‑то, — выпучив глаза, говорил пацан, — одежда у них грязная, за поясом пистолеты, один еле — еле идет, все на ногу припадает. Говорят они по — русски, но так, что сразу видно, что они нерусские.

— А что они от вас‑то хотели? — спросил Щукин.

— Они, барин, — сказал немного успокоившийся мальчуган, — так строго спросили — кто у нас староста. Когда дядька Степан пришел, то эти двое потребовали у него бумагу и чернильницу с пером. Один из них — тот, который хромал — написал записку, и велел дядьке Степану запрячь лошадь, и как можно скорей отправиться в Петербург. Там он должен передать эту записку аглицкому послу. За это он обещал по — царски наградить дядьку Степана, если тот, конечно, сделает все, как ему велели. А если нет, то хромой, и второй, который был с ним, показали на пистолеты, и пригрозили перестрелять всю семью дядьки Степана.

Потом они велели отвести их в дом старосты, а дядьке Степану приказали, не мешкая ехать в Петербург. Он пошел запрягать лошадь, а мне тихонько шепнул, чтобы я бежал к вам, барин, и рассказал обо все.

— Вот молодец! — воскликнул Сергеев, и ласково погладил мальца по взлохмаченным русым волосам. — Как зовут тебя, храбрец?

— Пашкой, — шмыгнув носом, сказал мальчуган.