Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича. Том второй

— Гм, — прервал свое молчание граф Бенкендорф, — надеюсь, Олег Михайлович, что вы не будете обрушивать на города Англии свои чудовищные снаряды, способные в мгновенье ока испепелить весь Лондон?

— Таких планов у нас ПОКА нет, — ответил Щукин, сделав ударение на слове "пока". Но поверьте, Александр Христофорович, я полагаю, что те, кто довел до голодной смерти миллионы жителей Индии — богатейшей страны мира, и словно на волков охотился в Ирландии на тех, кто имел смелость возмутиться беззастенчивым грабежом ирландцев, заслуживают самого сурового наказания.

Граф Бенкендорф не нашел слов для того, чтобы возразить Щукину, и лишь развел руками. А Олег продолжил свою беседу с мистером Скоттом.

— Скажите, а вы не хотели бы спасти свою страну от неизбежного позора, который ее ждет, в случае, если она продолжит вмешиваться в дела России. А, как я полагаю, ваше руководство не намерено прекращать совать свой нос в чужие дела.

— Вы предлагаете мне стать предателем?! — возмутился мистер Скотт. — Я никогда не буду служить врагам своей страны, даже под угрозой смерти!

— Почему предателем? — деланно удивился Щукин, — мы ведь не предлагаем вам начать смуту в Британии, убить королеву или, как Гай Фокс, взорвать парламент.

— А что же вы тогда от меня хотите? — спросил обескураженный британец.

— Мы хотим, — спокойно ответил Щукин, — чтобы Британия оставила в покое Россию, и перестала делать ей гадости. Понимаю, что все это для британского политического истеблишмента трудновыполнимо. Но, даже среди него есть умные люди, которые считают, что с Россией необходимо поддерживать хорошие отношения. Причем, разговор необходимо вести на равных. Но, к сожалению, в большинстве своем власть предержащие в Британии — русофобы.

— Как это ни печально, Олег Михайлович, — ответил мистер Скотт, — но вы правы. Я много думал после моей беседы с уважаемым Александром Павловичем. И пришел к выводу, что то, что сейчас у нас происходит, в конечном итоге погубит нашу страну. Но я прошу вас, не требуйте от меня, чтобы я принял окончательное решение. Я хотел бы подумать.

— Хорошо, мистер Скотт, — кивнул Щукин. — Вас сейчас отвезут снова в Шлиссельбург, а через несколько дней мы продолжим с вами беседу.

Британца увели. Вскоре пришел Виктор Сергеев, который предложил Щукину и Бенкендорфу откушать, чем Бог послал. За столом у них завязалась неспешная беседа о том, что еще можно было бы сделать, чтобы лучше противодействовать проискам англичан. Разговор затянулся. Англичан все не было, хотя по времени их должны были уже привезти.

Эту идиллию прервал верховой, прискакавший на взмыленной лошади, и сообщивший о побеге двух англичан, которых на лодке везли сюда из Шлиссельбурга. Мистер Паркер и мистер Джонсов, по — видимому, каким‑то образом сумели договориться, и когда лодка причалила к берегу, набросились на сопровождающую их охрану. А та, не ожидавшая такой прыти от своих подопечных, не сумела оказать британцам сопротивления.

В общем, все закончилось тем, что англичане оглушили, связали и обезоружили стражников, а сами скрылись в неизвестном направлении. Произошло это все пару часов назад. Связанных стражников случайно нашли мальчишки, отправившиеся на речку на рыбалку. Они развязали их. Старший из охранников, остановил лесника, который проезжал верхом на лошади по речной тропинке. Он взял у него лошадь, и поскакал в усадьбу Сергеева, чтобы рассказать о произошедшем ЧП.

Положение было хуже губернаторского. Ни Паркер ни Джонсон не должны были попасть в Петербург. Там они могли укрыться в британском посольстве, и оттуда поднять шум, рассказав дипломатам других стран о том беспределе, который творится в России, о тайных тюрьмах, куда бросают ни в чем не повинных иностранцев, и о жутких пытках, которым их там подвергают.

По радиостанции Сергеев передал обо всем случившемся своему сыну, а тот поднял на ночи ротмистра Соколова. Граф Бенкендорф, от волнения чуть было не лишился речи. А Щукин, разложив на столе карту, стал прикидывать — куда могли направиться беглецы.

— Значит, бежали — бормотал Щукин, прикидывая по карте — куда могли податься утеклые британцы.

— Скажите, Александр Христофорович, — спросил он у Бенкендорфа, — если мне память не изменяет, то Паркер, которого мой друг задерживал с дракой и стрельбой, был при этом ранен в ногу. Она у него зажила?

— Нет, Олег Михайлович, — встрепенулся граф Бенкендорф, — это хорошо, что вы вспомнили об этом. Я ведь совсем запамятовал, что мистер Паркер до сих пор при ходьбе довольно сильно прихрамывает. А это значит…