Вообще, совершеннолетних Еггтов сейчас трое. Двоих наблюдаю в поле зрения. Ещё у них братец Линк имеется, про которого помню только, что он богатырского телосложения и рубака отменный. Ещё где-то неподалёку муж Кэретты, Ярн кажется, должен быть. Про него вообще ничего не писал, не считая того, что он любитель красивых доспехов. Что ещё я про них знаю? Детей у Линка минимум трое, у Кэретты тоже не меньше двух. Вроде, все Еггты первые своей смертью померли.
А я-то больше про Дину I писал. Хотя, воюй она так, как я описывал, вряд ли бы мне пришлось с её дочерями разговаривать. Ну, да это дело прошлого.
Подъезжаем к лагерю. Со стороны выглядит просто калькой с римского – с рвом, валом и частоколом. Правда, этот лагерь, несомненно, вражеский и носит следы скоротечного грабежа. Частокол в паре мест на валу развален явно из первобытной любви к разрушению, а не в ходе штурма. Но у ворот уже стража из пары натуральных самураев со вполне европейского вида алебардами. Палатки, где свалены, где порезаны, где сожжены, но некоторые ещё стоят. Хм, насколько я помню, высшее офицерство у римлян располагалось в центре лагеря. Здесь, похоже, практика аналогичная.
– Херенокт, интересно, удрал, или без башки остался? – неизвестно у кого спрашивает Дина.
– А что лучше? – с той же ледяной интонацией говорит Кэретта.
– Лучше бы удрал! Девочка ведь так любит папочку!
О ком это она? Ах да, вспомнил – Линк женат на дочери Херенокта. Старая и новая аристократия пытались наладить мирное сосуществование. Судя по увиденному – не слишком это у них получилось. А сам старик – старый враг ещё Первой Дины.
– А если серьёзно, как раз Хереноктовская голова мне нужна на Хереноктовской же шее. С ним можно договориться. С этим же Безглазым – никогда.
Безглазый, Безглазый… Стоп, это он, что ли ослепил Кэретту много лет назад, а потом, вопреки своему желанию, встретился с Диной, и та ему той же монетой отплатила? Похоже на то…
– Ты думаешь, он от нас в своей палатке под столом прячется?
– А ты разве не хочешь его там увидеть?
– Сама знаешь, где я его видеть хочу!
– Ну, он тоже ни раз желал тебе подобного! Ладно, повеселились, и хватит. Делом займёмся! Поднять мой флаг!
Интересно, а какой он? А то эту "мелочь" я прописать забыл. Флаг оказался красным со свернувшейся змеёй. Откуда здесь американский гремучник?! Хм. А почему бы им тут не быть? Из местной фауны я ведь только мамонтов да пещерных медведей прописал.
Ставят раскладной табурет. Два воина бережно снимают Дину с седла, усаживают. Видно, что лицо у неё кривится от боли. Левая нога торчит вперёд, под неё подсовывают какую-то скамеечку. Одновременно под руку дают узловатую и сучковатую палку черного дерева. В её руках даже палка может стать смертельным оружием.
– Повязку бы сменила! – говорит Кэретта.
– Плевать! Потом! – отмахивается Дина.
Приближается ещё один всадник. На нём самая натуральная шляпа из фильма про мушкетёров, да ещё и с пышным плюмажем из перьев.
Увидев Дину, спешивается и галантно кланяется, сняв шляпу. Тут я чуть из седла не выпал. Негр в самурайском доспехе да ещё в мушкетерской шляпе. А меч у него – несомненно, катана.
Дина только небрежно рукой в ответ махнула.
– Что-нибудь скажешь хорошее, Эрескерт?
– Да. Безглазый, похоже, убит.
Нехорошо щурится.
– Ты его тело видел?
– Да. Везут сюда. Вот это я снял с него.
Протягивает Дине какое-то массивное ожерелье. Она, щурясь и гримасничая разглядывает круглый медальон с непонятными знаками и голубым камнем.
– Да, это их ожерелье… В свои латы он мог кого угодно обрядить, а этой вещи бы не снял. Хотя, кто его знает… Как он погиб?
– Сожжен. И он, и многие на том холме. Пленные подтверждают, что это он.
– Херенокт?
– Там его точно не было. Только знамя. Пленные говорят – он командовал кавалерией на левом фланге.
– Кавалеристов этих не добили ещё… Ладно, если старый волчара и на этот раз ушёл, то я не удивлюсь… Если уж он из капканов матери уходил… Раненых собирают?
– Да.
– Флаг перевязочного пункта поднимите.
– Уже, – один из офицеров показывает в сторону шестопером.
– Хорошо… Рэндэрд ко мне!
Спрыгиваю с коня. В глазах темнеет, земля устремляется навстречу.
* * *
Сколько я был без сознания? Не знаю. Во всяком случае, за это время меня отнесли в другое место лагеря и избавили от доспехов и кольчуги.
– Он очнулся.
– Встать помогите!
Где это я? Судя по всему – в каком-то средневековом центре военно-полевой хирургии. У частокола сидит и лежит человек пятнадцать раненых. Я первый у входа в какую-то палатку. Похоже, и здесь действует принцип, что раненному офицеру помощь окажут скорее, нежели солдату.
Читать дальше