Максим Мамедов - Авеню 14. Саммердейл

Остаток пути мы провели за банальными разговорами о погоде, музыке и просто обо всём подряд. От Бордертауна до Саммердейла было около пятидесяти километров, ехали не очень быстро, добрались примерно за сорок минут. Майкл ехал в центр города, а я жил на южной его окраине. Мы остановились на перекрёстке двух улиц. Майклу предстояло ехать прямо, а мне пройти немного на юг.

– Спасибо за приятную компанию, Джонни. – Майкл по-отцовски потрепал меня по голове. – Жаль, что мой сын не похож на тебя.

– Спасибо вам за поездку, Майкл. Надеюсь ещё встретимся. – сказал я, пожимая его руку.

– Если в ближайшее время окажешься в Бордертауне, заходи к мне в бар. Это последний, до которого ещё не добрался мой сынок . – Майкл сделал какое-то странное ударение на слове «сынок» и вручил мне визитку. Я аккуратно вложил её в бумажник, попрощался с Майклом и отправился домой.

Теперь мне осталось решить пару вопросов.

Странно, но я только сейчас понял, что не называл Майклу своего имени.

Саммердейл отливал летними красками – деревья всё ещё были зелёными, хотя уже был первый день сентября. Началась осень. Повсюду бегали маленькие дети, люди светились счастьем, улыбались солнечному свету и друг другу. Я смотрел на эти веселье, беззаботность и умиротворение с завистью. Мне тоже хотелось улыбаться, но голова была занята другими, совершенно невесёлыми мыслями.

Мою группу исключили из списка крупнейшего фестиваля, на который я мечтал попасть, будучи ещё ребёнком. Мы разнесли к чертовой матери сцену и бар. Журналисты пытаются найти нас. Вполне возможно, что и полиция тоже. Телефон уже давно лежал бесполезным камнем в кармане, поэтому был только один выход – добраться до дома. Там Кэтрин, она всё поймёт. Она всегда всё прощает и понимает.

Но пока я шёл по городу, я понял, что дела обстоят несколько хуже. Люди перешёптывались и переглядывались при виде меня, показывали пальцем. Да, возможно меня узнавали, но сейчас это было абсолютно неуместно.

Уже возле самого дома ко мне подбежал растрёпанный подросток. Его глаза были немного красными, он нервно облизывал губы. Я узнал эти симптомы – марихуана. Он пытался что-то сказать, но я не понимал половины из того, что он говорил.

– Джнни, мы стбой! – вполне вероятно, что это означало «Джонни, мы с тобой», но обкуренный подросток – не самый лучший собеседник.

Подойдя к дому, я негромко выругался – повсюду стояли фанаты с транспарантами, несколько фургонов местных телеканалов и пара полицейских машин.

Я вернулся на квартал назад, чтобы обойти всё это дерьмо и войти в дом через заднюю дверь. Как ни странно, мне удалось сделать это. Я подошёл к задней двери, отыскал в тайнике ключ и вошёл в дом.

Я сразу понял, что внутри кто-то есть. Когда в помещении есть люди – это чувствуется сразу. Тем не менее эти люди явно не хотели, чтобы о них знали. Лишь тихий шёпот и запах свежего кофе выдавали их присутствие.

Я тихо прошёл на кухню. Я догадывался, кто это мог быть, но перестраховался и краем глаза заглянул в комнату, чтобы проверить, нет ли там полиции. Но на кухне сидели только мои друзья – Джек, Гейси, Александра и Кэтрин. Они о чём-то тихо переговаривались, пили кофе и курили. Если бы не все эти люди на улице и степень дерьмовости ситуации, можно было бы подумать, что они тихо и уютно обсуждают предстоящее выступление, либо планируют поездку, как мы обычно это делали. Но сегодня они собрались не для этого. Они ждали меня.

– Кхм… – я тихо кашлянул, стараясь, чтобы моё внезапное появление шокировало друзей минимально. Но у меня не вышло.

Джек, стоявший возле кофеварки, громко выругался и пролил кофе на рубашку, Кэтрин и Александра подпрыгнули на стульях, будто их ударило током. Только Гейси оставался невозмутим. Более того, он даже не повернулся – так и остался сидеть спиной ко мне, демонстрируя свой хвост волос.

– Джонни… – Кэтрин уже было бросилась на меня с объятиями, но, передумав по пути, дала мне вместо объятий смачную пощёчину. Я увидел, как за долю секунды изменился её взгляд, но не остановил её. Я заслужил это.

Джек и Александра молча смотрели на меня, но смотрели очень по-разному. Если во взгляде Александры чувствовались испуг и сострадание, то Джек смотрел на меня с некой усмешкой. Мне не очень понравился этот взгляд. Он словно спрашивал: «Ну и как ты теперь объяснишь всё это дерьмо?».

– Джонни, какого хрена?! Где тебя носило? – Кэтрин выглядела одновременно злой, напуганной и радостной из-за того, что я вернулся.