Егор Востов - Предисловие к Полярному дневнику. Роман

– Хе-хе! – снова засмеялся отец. – Мой комсомольский может и найдешь. Насчет партийных очень сомневаюсь. Вообще, там по большей части наши с матерью фотографии и все остальное. Может, дедовы найдешь… Ты хоть его помнишь, деда своего?

– Помню. В общих чертах…

– Ну вот, освежишь память. Вообще дело-то хорошее. Может и правда чего интересного отыщешь… Я же давно в эти ящики не заглядывал. Ну а как в остальном дела? – спросил отец после паузы.

Поговорив на дежурные темы, они распрощались. У Вити был собственный комплект ключей от родительской дачи. С одной стороны, он обрадовался, что не придется тащится до Москвы, с другой – повидать родителей было бы не плохо. Тем более, если отец прав и архив окажется таким бедным, как он говорит, можно было бы их расспросить хоть немного. Еще по тем временам, когда родители устраивали шумные застолья, со сдвинутыми столами, белой скатертью, шпротами и бутылками кавказского портвейна, Витя помнил, как ждал историй. И сколько и как неожиданно они всплывали. Вплоть до того, что его – ребенка, выпроваживали спать, а он прижимался ухом к комнатной двери и слушал. Это только так навскидку отец сказал, что знать ничего не знает, помнить не помнит. Может, торопился уходить куда или просто недосуг было рассказывать. Поговорить с ним на эту тему надо будет. Да и мать расспросить.

Витя собрался быстро и выскочил из дома. Ехать, слава богу, не так далеко. Дачный участок располагался в Серпуховском районе. Пролетев сто двадцать километров, он свернул на проселочную дорогу, проехал стоящую вдоль пути деревню и въехал в СНТ. Садовое товарищество располагалось практические на берегу реки Протвы, в паре километров от того места, где она вливалась в Оку. Витя давно не заезжал к родителям на участок и снова поразился естественной красоте этого места. Расположение и по советским временам считалось козырным, и сейчас тоже. Даже удивительно, что на бывших колхозных полях до сих пор не выросли коттеджные поселки. Советские дачи потихоньку преобразовывались, щитовые дома ломались, на их месте вырастали брусовые, кирпичные, блочные, обрастали сайдингом и ондулином, но в целом поселок так и оставался обычным шестисоточным прибежищем для пенсионеров, их взрослых детей, слетавшихся на участки на майские и на дни рождения, у кого на лето выпадало. Иногда Витю посещала странная идея, что некоторые места, как будто замалчиваются. Словно в земле, на определенных участках сосредотачивается энергия. Причем энергия эта может быть разных типов. Места, где сгущается и рвется наружу мистическая энергия, многим известны. Для нейтрализации таких мест давно придуман надежный способ: там ставится церковь. Но энергия может быть также и социальной. Какие-то особые участки, где ни с того ни с сего люди обретают пассионарность. Вот такие места кому-то выгодно придавать забвению, если уж не получается использовать. Дачное СНТ на Протве Витя как раз считал таким местом. Здесь иначе дышалось, иначе думалось, иначе работалось. Как говорится, такую бы энергию да на мирные цели. Видимо, у кого-то когда-то возникли сомнения, что цели тут будут мирные. А что может быть лучше для обуздания, чем нагородить на таком месте дачных участков? Люди находятся на них не более пяти-шести месяцев в году, прописаться в их товариществе до сих пор нельзя, даже если дом пригодный для круглогодичного жилья. Все заняты своими мелкими проблемами, ремонт, мелкое огородничество, чеховский крыжовник… Вот, вся энергия и затухает. Идеальный вариант.

Витя остановил машину на обочине, напротив дома. Заезжать на участок не стал, не хотелось возиться, открывать ворота. Ему казалось, что его разыскания не займут много времени. Дом родителей, как и многие в товариществе, недавно перенес реконструкцию. Фактически, от старого дома остался только фундамент. Обстановка все еще хранила новодельную свежесть. Обычные для дачных домов залежи в кладовых не успели скопиться по чуланам и шкафам. Витя сразу направился на второй этаж. По словам отца, там в шкафу между старыми книгами и журналами по садоводству и должны были лежать семейные свидетельства прошлого. Порывшись немного в стопках макулатуры, Витя достал пухлую папку красного картона, с посеревшими от времени тесемками. Тесемки сплелись в двойной узел, маленький, но крепкий как сухая горошина. С ним пришлось повозиться. Когда узел, наконец, поддался, фотографии чуть высыпались на пол. Витя бережно сгреб их и перенес на стол.