Валерий Елманов: Око Марены

— А они тоже пускай полки собирают. В Рязани городов изрядно, хватит и нам и им.

— Нет, сыне. Ведаю я, что четвертый десяток тебе давно идет, а окромя имени гордого — княжич киевский — за душой ничего боле нет. И у Андрея тако же, и у старших твоих братьев — Всеволода со Святославом не лучше. Все ведаю. А токмо нельзя Мономашичам в свару со Святославовичами [2] Мономашичи — потомки Владимира Мономаха. В то время под их рукой были княжества Смоленское, Владимиро-Волынское, Переяславское (южное), Владимиро-Суздальское и великое княжество Киевское. Святославовичи — потомки второго сына Ярослава Мудрого Святослава. Владели княжествами Рязанским, Муромским, Черниговским и отделившимся от него Новгород-Северским. Взаимоотношения между ними, как правило, были неприязненные, хотя иногда, если имелась выгода, они вступали в союзы. лезть. К тому же пока мы полки сбирать учнем, пока до Рязани стольной доберемся, Ингварь-младший и сам, поди, за отца своего отмстит.

— А ежели нет? Ежели не возможет он злодея одолеть?

— Стало быть, силенок не хватило. Тогда он помощи попросит у соседей. К тем же черниговцам поклонится али к суздальским князьям. К кому придет, тому и резон идти на Рязань.

— Так суздальцы — те же Мономашичи, что и мы, — не согласился Ростислав.

— Те, да не те. У детишек Ингваря-старшего, кои в Переяславле сидят, родная бабка — Аграфена Ростиславовна [3] Мать князя рязанского Ингваря Игоревича Аграфена Ростиславовна была дочерью старшего брата Всеволода Большое Гнездо и двоюродная сестра всем его детям — Константину, Юрию, Ярославу и т.д. — двухродной сестрицей доводится всем Всеволодовичам. Стало быть, родичам малолетним им сам Бог повелел подсобить.

И о том вспомни, что у них еще один заступник есть — Мстислав Удатный [4] Мстислав Мстиславович Удатный — сын дочери деда Ингваря — Глеба Ростиславовича Рязанского и был двоюродным братом всем рязанским князьям — как погибшим под Исадами, так и Глебу с Константином. , кой покойному Ингварю, через мать свою, опять-таки двухродным братцем приходится. И мыслю я, что как он скажет, так оно и станется.

— А мы как же? Ведь старейший стол у нас?

— А ты не забыл, кто нас на стол этот подсаживал? Должон в памяти держать — всего-то три года и минуло с тех пор. [5] В 1214 году Мстислав Удатный, собрав под свою руку новгородцев и смолян (последних возглавлял Мстислав Романович Старый), повоевал черниговского князя Всеволода Чермного, который уселся на Киевском княжении, разбил его дружины и посадил князем в Киеве своего союзника Мстислава Романовича. Коли не он — сидели бы мы доселе в Смоленске. Да и Всеволодово наследство, за которое такая свара у братьев была, тоже Мстислав Удатный переделил. Так что поглядим — как он на все это откликнется. А покамест обождем, — резко ответил старый князь. — Не с руки нам ноне туда влезать. Сам, поди, ведаешь, это ж у меня, как и у тебя, одно название и осталось гордое — великий князь киевский. На деле же взять — кто меня ныне слушаться станет?

— Тот, кому в том прямая корысть. Те же черниговцы, к примеру, с радостью подсоблять пойдут.

— Может, и пойдут, — не стал спорить Мстислав Романович. — Но пока они тихо сидят. Стало быть, и нам неча на рожон переть.

Он с грустью посмотрел на понурое лицо сына. Ростислава было жалко. Четыре сына у него, Мстислава, и все четверо до сих пор своих уделов не имеют, хотя даже младшему из них, Андрею, уже двадцать пять годков этой зимой исполнится. Рязанское княжество и впрямь выходом было бы, но и то, что предлагал Ростислав, ни в какие ворота не лезло. Мягче надобно, тоньше. К тому же пока многое неясно было — сколько сил у младшего Ингваря, решится ли он вообще на войну со своим двухродным стрыем [6] Стрый — дядя по отцу (ст.-слав.). . А главное — будет ли просить помощи у соседей? А если будет, то у каких? С одной стороны, в Чернигове прямая его родня сидит — туда ему дорога. С другой — уж много больно там безудельных князей или на такой вотчине сидящих, что лучше ее и не было бы вовсе. Придется делиться. И хорошо делиться.

У суздальских соседей своей земли в избытке, но захотят они подсобить меньшому Ингварю? Константин миролюбив, тих и робок. Юрий, как воевода, одной гривны не стоит. Разве что Ярослав… Словом, вопросов было много, пожалуй, даже слишком много. Но главное — не было ни одного ответа, так что рассуждать обо всем этом можно хоть до бесконечности — все равно без толку.