Дмитрий Шидловский - Пророк

— Вот как? — удивился я. — Должен признаться, в последнее время я следил только за новостями, связанными с деловой жизнью. Влияние новейших философов на современность мне казалось преувеличенным.

— И совершенно напрасно. Познакомьтесь с его учением поближе, — не то попросил, не то приказал государь. — Виктор Гюго сказал: «Можно сопротивляться вторжению армий, но вторжению идей сопротивляться невозможно». На Земле нет сейчас такой силы, которая могла бы бросить вызов военной мощи Российской империи, однако армии не в состоянии сопротивляться вторжению идеологий. Мы с вами знаем, к чему привела эту страну восемьдесят восемь лет назад коммунистическая доктрина. Революция семнадцатого года стала следствием не плохой работы полиции и не просчетов армии, а закоснелости империи, ее привязанности к устаревшим догмам. Николай Второй так и не понял, что с идеологией должна бороться идеология, а не жандармерия и казаки. За это он и получил свою пулю в Екатеринбурге. Когда я восходил на престол, то поклялся, что не допущу повторения ошибок прошлого. Мои возможности вмешиваться в политическую жизнь страны ограничены конституцией, но обязанности заботиться о процветании империи с меня никто не снимал. Впрочем, мировое положение обязывает нас думать и о спокойствии и процветании всего мира. После развала США мы — единственная сверхдержава и оплот стабильности. Кризис у нас будет означать общемировой кризис. И если я увижу, что где-то на земле снова зреет идеология, грозящая ввергнуть Россию и мир в пучину бед, я сделаю все, чтобы воспрепятствовать ее распространению.

— А вы уверены, ваше величество, что здесь мы имеем дело именно с опасной деструктивной идеологией?

— Нет, — покачал головой император. — Является учение «Небесного предела» опасным и деструктивным или это просто новое философское течение, я хочу узнать от вас. Но я не могу оставить без внимания столь стремительно набирающую популярность философию.

— Хорошо, ваше величество, я выясню это.

— Благодарю. Я попрошу директора Имперского Комитета Государственной Безопасности навестить вас завтра же и предоставить вам всю необходимую информацию.

— Умоляю, не надо. Пусть ко мне приедет тот сотрудник аналитического управления, который занимался этим делом.

— Почему? — император был заметно удивлен. — Ведь генерал Шебаршин весьма информированная личность.

— Безусловно, но все же он администратор и глава спецслужбы, а значит, так или иначе вовлечен в политику. Я хотел бы поговорить с экспертом, который рассматривал проблему, не заостряясь на вопросах внешней или внутренней политики.

— Хорошо, — согласился государь. — Не смею вас более задерживать.

— Благодарю вас, ваше величество, за аудиенцию. Всего доброго, — я встал из кресла.

— До свидания, князь.

Я поклонился и направился к выходу, но император окликнул меня:

— Князь, а все-таки, почему вы так легко согласились? Ведь вы чрезвычайно занятой человек. На вас одна из крупнейших в мире корпораций, на государственной службе вы не состоите. Зачем вам это?

— Меня попросил сам император. Это ли не причина?

— Для вас, полагаю, нет, — государь внимательно посмотрел мне в глаза. — Предыдущие мои просьбы, включая и предложение занять пост министра иностранных дел, вы неизменно отклоняли под разными предлогами.

— Но я неоднократно выполнял отдельные поручения, которые имели значение для империи и Евразийского союза. Сейчас, по просьбе господина Вольского, я участвую в переговорах с правителями германских государств по вопросам торговых отношений в Европе.

— Согласитесь, это непосредственно касается деятельности вашей корпорации.

— Пожалуй. Но в случае с сектой «Небесного предела» речь идет о безопасности моей страны. Как русский дворянин я обязан сделать все, что в моих силах.

— Хорошо, — император тепло улыбнулся, — я не ошибся в вас. — Неожиданно улыбка слетела с его лица. Император подошел ко мне поближе и заглянул в глаза. — В декабре тысяча девятьсот шестнадцатого года, накануне великой смуты, ваш дед, Феликс Юсупов, и мой дед, великий князь Дмитрий Павлович, убили человека, назвавшегося пророком и ведшего страну к катастрофе. Увы, они опоздали, и революцию в тот момент это уже остановить не могло. Мы с вами не должны опоздать.

Я молча поклонился и покинул кабинет.

— Ваша светлость, — голос секретаря заставил меня оторваться от монитора ноутбука, — там, в приемной, вас ожидает полковник Мамин. Осмелюсь напомнить, что через четверть часа к вам на прием назначен Иван Хо.