Николай Филиппов - Эфес из чёрной стали

И Максигон опять взглянул
В его усталые глазища,
И конь его вдобавок, хлыща
По сторонам, хвостом вильнул.
Проговорил он: «Как стемнеет,
За тем пролеском, что левее
От той горы, где виден снег,
Раскинем лагерь на ночлег…».

03
Пейзаж заснеженной горы
Мелькнул в глазу, чуть душу леча,
И по чуть-чуть уставший вечер
Подкрался, будто из норы.
Пал мрак на фоне снежных фресок,
И их намеченный пролесок,
Попал под топот точно в срок,
Откинув с пояса клинок.

Поспешно слезли с лошадей
Стальные рыцари и сразу,
Убрав подшлемники от глазу,
Свалились меж густых ветвей.
И полумёртвая пехота
Нашла такую же заботу
С конями рядом для себя,
О битых шлемах не скорбя.

Лишь штук двенадцать часовых
Там на посту стоять остались,
Чтоб невзначай не подобрались
До них из зарослей лесных,
Перед лицом стоят что дыбом,
Врагов клинки какие-либо
И не застали всех врасплох,
Как шабутных наивных крох.

Сказал Солдатам Максигон,
Свой шлем же с бармицей кольчужной
Со стороны ветвей наружной
Поставив им в картинный тон:
«Идём мы ветрено и верно,
Ну, а сейчас всем непременно
Ложиться здесь и отдыхать,
Чтоб для похода сил набрать.

Но, как покажется рассвет
Своими первыми лучами,
Зашелестим опять ногами
По травке свежей. Больше нет
Ни у кого, друзья, вопросов?!».
Из-под пригорочных откосов
В ответ ему кивнула тишь,
Аж полевую слышно мышь.

На лес вовсю ложилась ночь,
Подав на чистом небе звёзды,
А на верхушках птичьи гнёзда
Их дальний свет вобрать не прочь.
В лесном весеннем мире этом
Любым знакомым силуэтом
Деревья видятся сполна,
Как продолжение их сна.

И каждый радуется сну
В такой походной скоротечке,
Как поле высохшее – речке
И как река – морскому дну.
Солдат недельное скитанье
Утихомирило мерцанье
Луны, раскинутой на всех
Об их начищенный доспех.

Сейчас царит недолгий мир
На том потрёпанном железе,
И даже с просьбами не лезет
К солдатам строгий командир.
И даже там, за очень много
Десятков тысяч, лёгших строго,
Ещё не пройденных шагов,
Закрылся град под тенью снов…

01
Уже немало долгих лет,
Пустого плача не приемля,
Большую северную землю
Лучами радует рассвет.
Он подступил и, как обычно,
Дошёл до каждой ветки лично
И, будто солнечный палач,
Приговорил росистый плач.

Приоживился дивный лес
С его таинственным приходом,
Когда он пред лесным народом
Лучистый вытащил завес
И распахнул перед глазами
Своими жёлтыми руками,
Прогнав тем самым мрак ночной
До стороны Земли другой.

Ведь свет дневной и ночи мрак
Всегда сменяют час друг другу,
И испокон веков по кругу
По миру было только так.
В дорогу надо собираться
И понемногу просыпаться
Солдаты стали на траве,
Внимая мысли в голове.

Хотя давно уже не спит
Их ненасытный полководец;
Он с середины ночи вроде,
На эти отблески глядит.
И все деревьев очертанья
Ему, как новые познанья
В глазищах зоркого орла,
Что жизнь походная дала.

Ведь Максигон во все года
Был до безумья осторожен,
И даже меч готов из ножен
Моментом вытащить всегда.
И потому для сна так мало
Ночного времени верстала
Такая жизнь среди войны,
Украсив краткостью все сны.

Уже и рыцарский отряд
Готов к дальнейшему движенью,
Когда же по обыкновенью
Не смотрит весело назад.
И для заспавшейся пехоты
Преобразились вновь заботы —
Не отставать от их коня,
Стальными латами гремя.

Вот, с новой силой боевой
Доспех под Солнцем заискрился,
И топот вновь возобновился
Над непривычной тишиной.
Опять под ним заглохли птицы,
Ведь, как соперник, не годится
Их песня против песни лат,
Что дирижирует солдат.

Одной красивой полосой
В подобье яростного змея
Шагает маршем, не робея,
Не разлучаемый их строй.
Все в примиреньи с тем простором,
Лишь Максигон скользящим взором
По всем скитается стволам,
Не дав спокойствия глазам…

02
Покуда лес стеной мелькал
С верхушек елей, как короной,
Неспешно Спикус Максигона
Тут на своём коне догнал:
«Чего-то ты, брат, не спокоен…
Скажи хотя бы, что такое
Тебе покоя не даёт?!»
И, покачав, ответил тот: