Николай Филиппов - Любовь на острие меча и другие сказания викингов

Когда умрёт последний викинг
В неравном смешанном бою,
Потускнут северные блики
И море яркость сдаст свою.

Высокий стан миров погаснет
Над цепью всех лесов и гор,
Закат зальётся лоном красным
И молот свой отбросит Тор.

И гнев его ударит в скалы,
Моря вокруг разбушевав,
И зов торжественной Вальхаллы
Падёт без воинских забав.

Неиссякаемых Валькирий
Вся неземная красота
И в том и в этом бренном мире
Начнётся с чистого листа.

Клинок, в бесстрашии померкнув,
В последний раз осветит высь
Над сном поваленных берсерков,
Что чужеземцу не сдались.

Затихнут кличи боевые…
Лишь острозубый старый фьорд,
Объяв бессмертную стихию,
За них, как прежде, будет горд.

Драконий взор впитает крики
И вспыхнет, стоя на краю,
Когда умрёт последний викинг
В, огнём сверкающем, бою!

Огромные камни миров
Энергию дней источают
На крепких широких развалинах.
Здесь стены окутали ров,
Что блеск изнутри излучают,
И кузница вечно в окалинах.

Из дальних отрезков слышны
Под весом божественным неким
Удары железного молота;
Завеса пространства сквозь сны
Давно разбежалась по рекам
И звуком тяжёлым исколота.

И изредка тянется вдаль
Валькирий чарующий голос,
Зовущий своими затеями
Всех воинов, верят что в сталь,
За ветреный каменный торус
Схватившись руками обеими.

За ними же, наперекор
Судьбе и скитаньям по древу
Миров под лучами скалистыми,
Стоит всеобъемлющий Тор,
Махает, и вправо и влево
Бросая слепящими искрами.

Глядя на ликующий пир
На Асгарда каменных стенах,
Стоит он в тяжёлом раздумии;
Руки продолженье – Мьёльнир,
И слов окончание в тленах
Миров, утонувших в безумии…

В безумии мыслей его,
Что высятся так небывало
Над битвами столь небывалыми,
Где видят немало всего,
И светят огнями устало
Над конунгом, ярлами, фралами…

Над целой огромной толпой
В наплыве сражений ревущей
За славу, Вальхаллу и золото;
И сеют под их синевой
Свой клич всё игривей и гуще
Удары железного молота!

Следы огромнейших когтей
На расписной древесной мощи,
Бросают память для людей
Про сильный дух волшебной рощи.

Пусть целый лес, ему как дом
Под полусонным серым мраком;
Напав на каждый полудрём,
Он метит всё звериным знаком.

Всех оборачивает в драп
Кто не имеет интереса,
Бродя смертельным шагом лап,
Мохнатый зверь – хранитель леса.

В тени под стрелами лучей
Из-под дубовой кроны пышной
Рисует путь совсем ничей
В долине целой неподвижной.

Его спокойствие сродни
Богам беспечным и могучим,
И взор – глубокие огни,
Мы по которым тайны учим.

Оскал бесстрашен и могуч,
Что оставляет только сколы,
И пыль летит с вершинных круч
На низлежащие подолы.

Его пронзительный же рёв
Сильней воинственного горна
Под силой северных ветров
И не забытым духом Бьёрна.

А стать его, как ореол
Для сил великих притяжений,
Где многолетний каждый ствол,
Что всех в обхвате превзошёл,
В лесу, как самый чистый гений…

В тени рунических прародин
Под дивным Асгарда лучом,
Сидит в раздумьях старый Один,
Склоняясь к северу плечом.

И ни о чём
порой так быстро
Мелькают призрачные сны,
Лишь среди серости, как искры,
Глаза двух воронов видны.

Они черны,
и в них сверкают,
Как блеск монет речного дна,
Верха пророчества, что тают,
И мыслей твёрдых глубина.

Она одна
берёт округу
Под назидательность свою,
Придав холодного испугу
И жару, будто бы в бою.

Как на краю,
судьба не тлеет,
Подобно отблеску в мече,
Где Хугин с Мунином чернеют
На крепком Одина плече…