Александр Черенов - ЗАГОВОР ПРОТИВ ЗАГОВОРА - ГКЧП-3. КНИГА ПЕРВАЯ

– Все?

Глаз Михаила Сергеевича поехал по лицам избранных: вице-президент Янаев, премьер-министр Павлов, заместитель Председателя Совета обороны при Президенте СССР Бакланов, министр обороны Язов, Председатель КГБ Крючков, министр внутренних дел Пуго. Замыкающим – в том числе, и стол – оказался начальник аппарата Президента Болдин.

– Все, – сам же и «утвердил список» Горбачёв. Только насчёт «всех» Михаил Сергеевич лукавил: «всё» были… не все. Список оказался неполным: отсутствовал секретарь ЦК КПСС Шенин. И Павлов, и Крючков настаивали на приглашении Олега Семёновича, но Михаил Сергеевич отстоял собственное мнение… об этом человеке. А оно было исключительно негативным: Шенин представлялся Горбачёву самым неуправляемым (неподдающимся дрессировке) членом Политбюро и секретарём ЦК. Именно от этого человека, в представлении Михаила Сергеевича, исходила наибольшая угроза организованного непослушания Президенту.

Кроме того, не пригласив «лицо партии», Михаил Сергеевич хотел лишний раз показать ЦК и Политбюро, что отныне вопросы управления государством – прерогатива законодательной и исполнительной власти. Раньше за такой показ Горбачёву самому показали бы всё – от «кузькиной матери» до «мест, куда Макар телят не гонял» включительно. Но сейчас, по мнению Генсека-президента, было самое время наглядно продемонстрировать этим, пока ещё товарищам, кто тут есть «ху».

– Завтра я отбываю на отдых.

– «Я уезжаю в дальний путь, но сердце с Вами остаётся»…

– Не понял?

Горбачёв моментально пошёл на голос… и его обладателя. Обладатель «почему-то» не «полез под лавку»: премьер-министр Павлов – завзятый интеллигент и библиофил.

– Лопе де Вега, Михаил Сергеевич, – усмехнулся Павлов. – «Собака на сене».

– Надеюсь, это – не намёк? – угрожающе сдвинул брови Горбачёв.

Лучше бы он этого не делал: реакция оказалась настолько заслуженной и адекватной, что «в общем хоре» иронических усмешек поучаствовал даже маршал Язов – этот «Собакевич в мундире», как его представляла себе интеллектуальная элита Москвы. Оценив дружный афронт, Михаил Сергеевич по минимуму сконфузился: всё ему – «плюй в глаза – Божья роса» – и начальственно похлопал ладонью по надраенной столешнице.

– Итак, завтра я отбываю на отдых. За меня на хозяйстве остаётся, как и предусмотрено законом, второе лицо государства: вице-президент Янаев.

Глаза присутствующих дружно обратились на «виновника торжества»: так положено. Геннадий Иванович моментально отреагировал верноподданным поклоном в сторону Горбачёва.

– Но мы собрались не только для того, чтобы я озвучил азбучные истины. Думаю, все согласны с тем, что страна вступает в новый этап своего исторического развития.

– Или катится к финишу…

– Кто это сказал?! – вскинулся Горбачёв, хотя прекрасно видел и слышал автора.

– Я это сказал, – не испугался сидящим вторым по левую руку от Горбачёва Бакланов. Михаил Сергеевич немедленно принялся есть нарушителя страхолюдными глазами, но тот не уедался. Олег Дмитриевич был крепкий орешек: ровесник Горбачёва, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии, классный инженер-приборостроитель, один из столпов оборонной промышленности СССР, в недавнем прошлом – министр общего машиностроения.

– И почему ты так думаешь?

Горбачёв решил перед отпуском «не портить зубы», но «костяшку в дебит» строптивцу в памяти отложил.

– Проект так называемого «Союзного договора», Михаил Сергеевич.

– Так называемого?!

– Да, так называемого. Потому что этот договор вбивает последний гвоздь в крышку гроба Советского Союза.

Лицо Михаила Сергеевича покрылось красными пятнами. Ещё два-три года назад он показал бы этому наглецу, где раки зимуют! Хотя – нет: два-три года назад этого наглеца и не существовало бы! Тогда все знали устав и своё место в нём!

– Кто ещё так думает?

Необходимости считать голоса не было: поднялись руки всех присутствующих. Даже верноподданный Болдин – и тот поучаствовал в «вотуме недоверия» Президенту.

– Хорошо, – скрипнул зубами Горбачёв: несмотря на заявление, ему было совсем не хорошо. – Я мог бы привести тысячу доводов против, но не буду этого делать. Тем более что вопрос решён.

– В предварительном порядке, – куда-то в сторону от Горбачёва – явная демонстрация неуважения – выдал Павлов.

– Объясни! – сделал очередной «тык» Горбачёв: он не умел обращаться к подчинённым «на Вы», и считал поголовное «тыканье» делом обыденным, в порядке вещей.