Василий Князев: Цицерон – мастер публичных выступлений. Или роман об истинном римлянине. Том II

– Спасибо, хозяйка, за беспокойство, все хорошо, – ответил, поклонившись, Тирон.

– За мужем приглядывал? Он там по женщинам не бегал? – притворно строго, нахмурив брови, спросила хозяйка.

– Что вы, госпожа. Он целыми днями и ночами был занят управлением провинцией. Я как не зайду в таблинум, время уже за полночь, а господин все работает и работает. Хотя честно, в большинстве случаев мы засиживались за делами вместе, ведь я, по сути, был его стенографистом и помощником, – добавил Тирон.

– Ладно, ладно, верю, – улыбнулась Теренция. – Пойдемте-ка лучше в дом.

Пока слуги заносили вещи, Теренция, пройдя вместе с Цицероном в дом через вестибюль и отдав дочурку кормилице, тихо шепнула мужу:

– Марк, я так соскучилась. Так истосковалась. Безумно тебя хочу. Пошли сразу в кубикулу.

От этих жарких слов Цицерон покраснел и в ответ произнес:

– И я соскучился, пойдем быстрее…

Молодая пара поднялась на второй этаж в свою кубикулу и закрыла дверь. Едва они вошли внутрь комнаты, как Теренция резким властным движением сорвала тогу с мужа и толкнула его на пурпурный плед, лежавший на огромной кровати, затем молниеносным движением сбросила с себя столу, под которой, как оказалось, не было даже туники. Цицерон взглянул на божественно-красивое обнаженное тело своей жены, услышал ее учащенное дыхание и почувствовал непреодолимое ответное желание овладеть ею. Но Теренция его опередила. Как ненасытная волчица, она прыгнула на мужа и, сев на него сверху, оседлала, как дикого жеребца. Поза «наездницы» всегда была ее самой любимой. Тела сплелись в страстном порыве бешеного желания. Стоны, скрип кровати, пот, запах любви – все смешалось воедино….

…. Потом они пили вино и снова и снова наслаждались любовью. Ведь целый год ни тот, ни другой не имели плотских утех. Уже ближе к позднему вечеру они спустились в триклинию, где их, счастливых и удовлетворенных радостями любви, ждал заботливо приготовленный слугами сытный ужин. Посмотрев на свою молодую красавицу-жену, Цицерон, откинувшись на ложе с бокалом отличного фалернского вина, подумал: «О бессмертные боги! Как хорошо дома! Как хорошо, когда рядом есть любящий человек! Может, в этом и есть истинный смысл простого человеческого счастья…»…

…После возвращения в Рим, стремясь как можно быстрее вернуть себе былую популярность и известность, Цицерон с головой окунулся в общественную деловую жизнь города. Работая в качестве защитника и блестяще выступая с речами в суде, он выиграл много дел, отстаивая честь и достоинство граждан Рима. Слава о нем как о честном блестящем адвокате и ораторе постоянно росла и множилась. Но больше всего грело душу честолюбивому Цицерону то, что после квестуры он стал полноправным членом сената, перейдя из сословия всадников в сословие сенаторов. Конечно, Марк пока был лишь младшим сенатором, но он…! Он! Находился уже в сенате и заседал там! А ведь когда-то еще мальчиком много лет назад Цицерон так мечтал попасть сюда. И вот теперь он здесь. Да, поистине мысль материальна, главное – захотеть, и тогда можно свернуть горы – это факт… Постепенно как член сената и известная личность он обрастал своими клиентами. Каждое утро рабочего дня начиналось с того, что у дверей его палатинского дома собирались толпы клиентов, рвущихся к сенатору с различными просьбами и жалобами. Тирон их всех впускал, а затем сортировал по важности и спешности. Каждому посетителю Цицерон уделял свое внимание и время, никто не уходил от него обиженным или неудовлетворенным. Почему так поступал Цицерон? Просто он знал, что ничто так не ценится народом, как внимание и забота, к тому же он понимал, что добрые дела – это его союзники на соискание следующей должности на политической карьерной лестнице – должности курульного эдила. Так в неустанных делах и заботах минуло три года…

…Рим в этот период с семьдесят четвертого по семьдесят первый год жестоко подавил последнее восстание рабов под предводительством Спартака. Все продолжалась и никак не могла закончиться третья Митридатова война под командованием Гнея Помпея, по заслуженному прозвищу Великого, и Луция Лициния Лукулла. В этой войне римляне преуспели, громя войска царя Митридата VI и возвращая обратно под свое влияние захваченные ими земли. Но до окончательного завершения войны еще было очень и очень далеко.

Дело в том, что Римская республика, разросшаяся до неимоверных масштабов и имеющая под своим влиянием огромные территории с различными народами, словно тяжелая баржа, стала очень неповоротливой в управлении и в поддержании контроля над суверенными народами. Вследствие чего это обстоятельство неизбежно приводило к тому, что особо амбициозные правители различных государств стремились выйти из-под ее влияния, став суверенными государствами. В силу вышесказанного в Риме неуклонно возрастала роль выдающихся военных полководцев, а их влияние на государственные дела становилось все более значимым, чем влияние консулов, и этот факт, на мой взгляд, закономерно должен был рано или поздно привести к смене государственного строя в Риме…