Александр Лепенский - Суицид лезвием книги. Монологи Пальтиеля

И все же чувствую себя обязанным больше рассказать о Ней.

Она – образцовая девушка, с недостижимым взглядом, который проел меня в самый первый миг. Непогрешимая леди, но исключительно в моем понятии. Ее пальцы тонки, словно острые мечи, но при этом нежны, благосклонны. Белые волосы с оттенками русого цвета доставали прямо до спины, а потому, когда мне хотелось уйти от света, я непременно обволакивал свою голову этими густыми прядями, и образовывалась моя личная ночь. Ее рост приблизительно 170 сантиметров, а потому на Ней блестяще смотрелись мои любимые нежные платья, что Она носила тогда неизменно. Ей отчетливо шли цветы и в руках, и на голове, и везде. Нижняя губа Ее – пышная, а верхняя, как крышечка, элегантно ее закрывает. Тонкий подбородок, небольшие скулы. Под таким вот описанием Она кажется домашней и нежной девочкой, я понимаю, но это абсолютно не так. Ведь Она безумна, что и подобает художнику. Похожа на десерт, в котором сопоставлены ингредиенты из разных областей, где сладость, кислинка, даже горечь, и когда все это воедино, получается целый концерт! Да уж, вот в таком контексте мне удается это писать с улыбкой.

Ну а познакомились мы через общих друзей, на одной из квартир приятеля, по случаю его дня рождения. Забавно, что наше знакомство и прощание произошло на одном и том же событии, но не будем глубоко уходить в эти дебри. Как и писал ранее, обратил я внимание на Нее сразу и периодически смотрел в бегающие по сторонам глаза, и Она это точно чувствовала. В целом. Я вел себя стандартно, выкидывая шутку за шуткой, и не ради того, чтобы рассмешить ее, просто вот сам по себе такой. Но в голове я прокручивал тактику подхода, даже чуть нервничая, но все решилось просто. Один из моих друзей громко заявил, что по его расчетам (не знаю каким, он вообще был грузчиком), мы с Ней идеально подходим друг другу, и кстати, все с этим шумно согласились. Ну и я отнекиваться не стал, сказал, что абсолютно согласен. Так и был сделан наш первый шаг, пусть и с помощью чужих рук. Ну а уже спустя пару часов, когда пошли задушевные разговоры и наступил пьяный покой, нам с Ней удалось поговорить вдвоем, перемещаясь с кухни на балкон, а с балкона на кухню, да и всем уже было до нас до балды. Говорили мы абсолютно на равных, начиная отношением к спагетти, заканчивая культурой, так легко, непринужденно, как в комедийном фильме, домашнем таком. Это было действительно тепло. Я пытался Ей объяснить, как работает моя память, а Она пыталась найти в этом изъян, говоря на скорость сотни слов, которые мне нужно было в четкой последовательности изложить. И раз за разом проигрывая, Она открывала от удивления рот, и в слух говорила: «Вау!» И так по кругу, и мы уже несколько раз в утопическим смехе задыхались. Ну а чуть позже Она предложила соединить наши таланты, это и было судным решением, которое сковало нас непрерывными чувствами.

Идея заключалась в том, что Она указывала пальцем на что-то, что видела интересное на улице, а я это запоминал, и уже дома рассказывал Ей все детали увиденного, а Она переносила это на холст. Первым творением был кот, сидящий на подоконнике частного дома, мы проходили мимо него, наше первое свидание, можно сказать, которое закончилось прекрасным поцелуем. И знаете, Она смогла передать все точь-в-точь, что и было мной увидено, фантастика. Это ошеломительно. Тогда мир и замкнулся на нас двоих, мы как бы забыли про всех, построили свой мир и не хотели из него выходить, каждый раз узнавая что-то новое друг о друге, преподнося сюрпризы. В минуты разлуки быстрее мчались увидеться и совсем не уставали. Конечно, это сильно повлияло на мое общение с друзьями, ведь выходил к ним я только с Ней. Но они, конечно, были рады. Видели наш блеск, ибо попросту не было боле раздельных нас, просто целое одно. По вечерам мы читали друг другу, смотрели кино, играли в настольные игры, качались на качелях, просто лежали на земле. Готовили различные ужины, Она рыбу, ну а я мясо. Мы совсем не ругались, приняли друг друга, это был тот пазл, который сложился очень вовремя. Иначе одиночество могло привести к плохим последствиям. Это и было, собственно, счастьем. Тем самым. И все же это же не единичная история, многие вспомнят себя с подобным чувством, так почему же это удалось сохранить мне? То теплое чувство. А все просто, мы не успели все испортить. Да, самое обидное, не успеть все испортить. Я погиб в момент, когда все было на тренде восхождения, все цвело, пахло. Меня еще не начало тошнить от некоторых привычек, как это происходит сейчас с другими. Мне даже кажется, что секрет вечной любви в том, чтобы вовремя расстаться, тогда все будет вот так. Иначе в абсолютном большинстве будет ждать затянутое путешествие, пришедшее к ненависти, боязни уйти. И не потому, что не сможешь без человека жить, а потому что в голове прокручиваешь объятия этого человека с кем-то, и именно это сдавливает все, чувство собственности, эгоистичное чувство собственности! Но у нас этот момент не наступил, мы были всего семь месяцев вместе, а несу я эту любовь уже вторую жизнь. Вот как бывает. Именно поэтому я не могу сложить взаимоотношения с женщинами воедино, попросту не выходит, я уже отлюбил. Все, второго раза не будет, ну нельзя дважды взлететь так высоко, особенно, после падения, когда все уже сломано, и это просто мясо, которое пытается найти смысл, за что-то ухватиться. Тут снова возвращаемся к надежде. Именно это я и рассказал Ализ, и забрав частичку моей боли, ее вены словно почернели, а взгляд был выпотрошен, как рыба перед подачей.