Анна Синельникова: Тайник. Сборник рассказов

Да, этот малыш, который свалился на его голову как будто бы с Луны, ему был сейчас, вот никак, не нужен.;

Что ты делала в парке?; Вэл сурово уставился на сущность, подозревая, что эта тварь затеяла кому-то передать малыша, но он вмешался и нарушил её планы, так как встреча не состоялась.

Сущность молчала, сомкнув уже искусанные до бледной, вялой крови губы.;

Это твой ребёнок? – заорал на неё Вэл.;

Да,; прошептала сущность.;

Ты уверена, тварь?

Но сущность молчала. Патрульный каповец сообразил, что он же уже пристигнул на одну руку браслет, значит, она уже частично ушла в придонный слой.

Он быстро вытащил из кармана трансмиттер подключил его к сканеру, перевёл сканер в режим Ноль и считал структуру полевых ячеек сущности, а потом малыша.

Вэл быстро убедился, что это действительно был ребёнок этой женщины.

Он хмуро оглядел её. Но эта непонятная, блёклая энергосущность уже закрыла глаза, хотя на её лице и отразилась еле уловимая, блаженная улыбка.

Что делать теперь – Вэл не знал. Он перевёл взгляд на крошечного малыша на её коленях, энергоплазма которого вдруг отразилась таким невероятным сиянием, что Вэл даже отклонился немного назад, но его руки невольно потянулись к загадочному младенцу.

Малыш улыбнулся Вэлу.

Первые дни после каникул. Вроде бы и не хочется идти в школу, но её своеобразная, привычная атмосфера всё равно манит. Решилась – иду. Всё как всегда – стильный прикид, распущенные волосы, минимум макияжа – то есть естественный мейк. На проходной нарываюсь на директрису.

Она видать все каникулы скучала по кровушки школоты, заметно побледнела, потому с порога начинает придираться ко всем подряд. Нет бы сказать: «Слава Богу, что пришли!..»

Подходит и моя очередь. Пройти мимо Цербера нет никакой возможности. Иду смело – вроде б нигде не нагрешила, и школьную формы надеть не забыла. Всё в порядке.

Но не тут-то было. Эта стерва цепляется к моим ВОЛОСАМ! Дескать, распущенные они – убирай в пучок!

Да, они у меня всего-то чуть ниже плеч! И мне так идёт больше, чем их долбанные пучки. Я так красотка, как Джулия Робертс в кино, а с пучком за**от-заучка. Мне так нельзя появляться в класс!

Пацаны не оценят. Да и учителя начнут больше спрашивать, подумав, что я что-то знаю. А девчонки – небось просочились до появления Цербера и тоже осмеют. Но стерва не уступает, стоит на своём. Не попускает никак и ни на кого не отвлекается, как будто бы почуяла мою свежую, радостную кровь. Копаюсь в рюкзаке, лениво и намеренно медленно.

Но знаю, что там ничего нет. Даже верёвку с мылом в этот день не брала – типа, праздничный же. Директриса не сводит глаз с меня. И тут меня осеняет идея! Благо мамочка заботится о своей чересчур повзрослевшей дочери, и во внутренний карман моего рюкзака на Новый Год положила презик. Так, на всякий случай. Мотивировала: «Ты как хочешь, а школу закончить надо!»

Вот что она понимает в половом воспитании? Ох, уж эти предки. И тут я с торжественным видом на глазах бешенной директрисы достаю этот презик, вскрываю упаковку. Толпа на подходе начинает накапливаться и издавать восторженные крики. Никто уже не торопится в школу, в свои классы. Представление!

Острыми коготками свежего маникюра я отделяю от мотыляющегося презика резинку, возвращаю его в упаковку, а ту в рюкзак. Ну а резинкой торжественно собираю волосы в пучок на затылке. Директриса метает молнии в мою сторону. Народ аплодирует. Спрашиваю:

– Теперь всё в порядке?! Я могу идти?

– Ррррррррррррродителей в школу!

Только и смогла выпалить директриса мне в спину после некоторого замешательства, когда я гордой, торжествующей, модельной походкой удалялась в свой класс.

Ну что, мать, воспитание – дело-то трудное, заморочистое никогда не знаешь, чем обернётся. За смекалку, по-крайней мере, ж должны похвалить?.. Разве не так?!

Исаак-Майя шёл по крупной гальке вдоль берега моря, изредка попадались мелкие камни, которые буквально впивались в его мокрые, босые ноги. Он слегка морщился от боли и продолжал идти. Море было спокойным. Луна, торжественно взошедшая на тёмно-лиловый небосклон, вовсю серебрила дорожку на водной глади ласкового моря.

Солнце не вставало над горизонтом уже три дня, три долгих дня.

Одет Исаак был в белую просторную льняную рубаху с широким вырезом впереди и светло-коричневые брюки, которые были заботливо им подвёрнуты до колен.